Хронос Изгоев
Шрифт:
9-29/999
Забвение продлилось не меньше суток — во всяком случае, именно так показалось по пробуждению Нине. Мышцы ощущались затёкшими, а простреленная рука не чувствовалась вовсе. С трудом разлепив глаза, девушка повернула голову и увидела, что кисть её восстановлена и туго перетянута бинтом: неестественно красная и опухшая.
— …для того, чтобы так собрать руку, нужно понимать, как она устроена, — донёсся до девичьих ушей голос Эммериха, — всё, от костей до самых мышц.
— Говоришь как протокинетик: им, насколько я знаю,
Нина, пытаясь приподняться, глухо замычала — компаньоны тут же повернулись к ней. Кеган сразу оказался рядом и помог ей сесть, а Эммерих поднёс чашку с ещё тёплым чаем. Отхлебнув немного, девушкам наконец сказала:
— Я тупица.
— Не без этого, — согласился Аматрис, хотя обвинения в его голосе не было. — Пожалуйста, Нина, включай в следующий раз голову.
— Постараюсь, — квёло пообещала она, откинувшись на его грудь, и посмотрела на Эммериха. — А ты ничего не скажешь?
— Тот редкий случай, когда я согласен с Кегом, — хмуро откликнулся Ландони. — О чём ты вообще думала?
— Хотела быть полезной. Отвлечь этого чела, чтобы вы могли свалить.
— И правда тупица, — вздохнул странник. — Не делай так больше, ясно?
— Мне просто всё ещё стыдно за «Судрабстолл», — призналась девушка.
— Поэтому ты решила героически сдохнуть? Твой род, Нойр, — говорил Ландони настолько холодно, что ей стало не по себе, — ну не так исправляют косяки. Повзрослей наконец. Вы оба ведёте себя как сраные подростки: то потрахаться в логове андеров, то перед утилизатором сыграть в берсерка… [Достали].
Переглянувшись с Кеганом, Нина виновато вздохнула и кивнула. Эммерих, вопреки её ожиданиям, не ушёл и продолжил поить её чаем.
В путь они отправились через несколько часов, когда Нина окончательно пришла в себя и смогла самостоятельно поесть. Между путниками воцарилось неуютное молчание, но от дороги никто не отступил, и вскоре они вступили на земли, что когда-то считались частью Прусского Королевства.
Идти старались подальше от уцелевших дорог, чтобы вновь не столкнуться с утилизатором. Потянулась глухая чащоба, многие годы не знавшая присутствия человека и разросшаяся во все стороны. Приходилось пробираться через заросли, находя путь среди нагромождений валежника. Под ногами то и дело скрипели поломанные ветки.
Вскоре местность сделалась болотистой, потянуло сыростью. Показалась заросшая ряской трясина, на которой цвели кувшинки. Путники осторожно переступали с кочки на кочку, стараясь не оступиться, пока не выбрались наконец на более сухую почву.
Вдруг Эммерих выставил перед компаньонами руку и остановился.
— Стойте здесь, — приказал он твёрдым голосом. — Я должен кое-что проверить.
— Считаешь, что мы испугаемся трупа? — принюхиваясь, нервно спросила Нина.
Странник не сразу нашёлся с ответом. Лишь вернув прежнюю усмешку, Ландони сказал:
— Не ты, а пташка. — Аматрис
— И давно ты получил навыки коронера? Что-то не припомню, чтобы хоть один странник посещал анатомический театр в Академии, — уколол красморовца в ответ Кеган. — К тому же, ты сам подчёркивал, что не собираешься меня опекать.
— Передумал. Вы оба, — ткнул пальцем Эммерих, — стоите на месте, а я, — резко ткнул себя в грудь, — на разведку. И это не обсуждается.
Смрад разложения, жужжание роящихся мух — никто не сомневался в близости трупа. Однако было и то, что усугубляло тревогу: запах подгнившего мёда. Настолько сильный, что он пробивался даже через фильтры защитных масок.
— Меня сейчас вырвет, — хмуро произнёс Кеган, отворачиваясь от источника запаха. — Ненавижу мёд.
— Я тоже… — на полтона ниже шепнула Нина, встревоженно глядя в спину Эммериха. — Но почему именно мёд? На Нулевой есть пчёлы-убийцы?
— Касадоров нам только не хватало.
— Ты вообще о чём?
— Да игру одну вспомнил, — отмахнулся Кеган и поравнялся с Ниной. — Почему так долго?
— Без понятия. — Вздох. — Пошли, посмотрим.
Тело оказалось в десятке шагов от места, где Эммерих оставил компаньонов. Останки принадлежали молодой женщине, возможно, немногим старше Нины. Платье незнакомки было изорвано, а плоть — в рваных ранах, характерных для нападения хищника. Впрочем, это напрягло подошедших меньше, чем то, что собой представляла усопшая.
Её глаза закрыла гнойная пелена, а открытые раны, помимо личинок, оккупировали чёрные гельминты.
Эммерих вздрогнул, когда Кеган и Нина выглянули из-за его спины.
— Я же просил остаться! — крикнул странник.
— А я просил не называть меня пташкой, — напомнил Аматрис, опускаясь на корточки справа. Нина села слева от Эммериха, — но жизнь не то, чего мы хотим. Что это?
— Это?.. — Ландони неожиданно растерялся. — Это, можно сказать, один из представителей местной фауны. Советую лишний раз не трогать. — Взгляд на Кегана, уже протянувшего к останкам руки. — А если трогать, то только в перчатках… И потом от них избавиться.
Собравшись, Аматрис кивнул.
— Понял. Налицо — Воздействие мутагенеза на телесную оболочку и, полагаю, внутренности, — Кеган надел перчатки и чуть повернул голову усопшей. — Причина смерти — очевидно, нападение дикого зверя.
— Нет, не это. Вернее, не совсем это, — Эммерих указал на хвост. — Раз уж у нас урок занимательной анатомии, то слушайте внимательно. Эти [твари] зовутся здесь, на НуВе, дезертирами. Есть мирные ребята, но в массе своей — агрессивные как [лир] знает что. Причина — терминальная стадия экзитиоза головного мозга. Внешне… Ну, сами видите. Хвост — их слабое место. Если перебить, теряют подвижность.