Хрупкая прочная связь

Калмз Мэри

Следовало догадаться, когда он предложил поменяться; что ж, сам виноват.

Ян почти точь-в-точь повторил мои мысли, от чего я почувствовал себя еще хуже.

— Тебе некого винить, кроме себя самого.

После того как Ян припарковал машину, мы подошли к багажнику и достали наши тактические жилеты, перевесили значки на ремни, а Ян надел свою набедренную кобуру, в которой находился второй пистолет. Подойдя к группе, он поинтересовался, кто здесь главный. Как оказалось, мы с ним не ошиблись — это столпотворение именовалось оперативной группой. Среди них находились как районные, так и региональные группы, что было второстепенно,

поскольку я заметил местные правоохранительные органы, а также парней из УБН, которые выглядели либо метамфетаминовыми наркоманами, либо моделями GQ. Среднего просто не дано. До сих пор не встречал ни одного агента УБН, который мне бы понравился. Все они считали, что у них не только самая тяжелая, но и самая опасная работа. Совершенно бесполезная кучка примадонн.

Поразительно, но многие полагают, будто маршалы делают то же самое, что и остальные правоохранительные органы. Они думают, мы расследуем преступления, собираем улики и сидим перед белыми досками, пытаясь выяснить, кто из списка возможных подозреваемых окажется плохим парнем. Но все совершенно не так. Смахивает скорее на то, как бывало на Старом Западе: мы выслеживаем людей и заставляем их предстать перед судом. В результате огромное количество времени — когда нас не одалживают совместной оперативной группе, например, — тратится на поиск зацепок, наблюдение за домами, ну и в основном на саму слежку. Это немного отупляет, и поэтому когда обыденность нарушается такими заданиями, как сопровождение свидетеля или участие в тайной операции, подобное воспринимается приятным развлечением. Но ни мне, ни Яну работа с УБН никогда не казалась приятной.

Сегодня оперативная группа разыскивала трех человек, связанных с преступной семьей Мадеро, которые ускользнули из-под федеральной стражи в Нью-Йорке и, похоже, скрывались теперь у одного из дальних родственников парней в пригороде Чикаго. Вот что значит вручить ордер. Это причудливая формулировка для взятия кого-то под стражу.

По плану мы должны ворваться в пятиэтажный жилой дом, подобно урагану, и все такое. Рейды были моим самым нелюбимым занятием, но я понимал, почему мы здесь оказались. Обычный отряд FIST³, состоящий из федералов, местной полиции и других государственных учреждений, добывал свидетелей и попадал под компетенцию Службы маршалов. Без нас это была бы не группа захвата, поэтому наш офис и прикрепили.

Чикагская полиция вошла первой, за ней последовали придурки из УБН. Мы с Яном оставались на первом этаже, пока не услышали выстрелы на лестничной клетке. После чего двинулись наверх, а все вокруг тем временем орали, что какие-то люди выбежали на крышу.

Сначала, чтобы предупредить их, я прокричал, что происходит, а затем позвал подкрепление, но все разбежались по нижним этажам, так что нам с Яном оставалось только попытаться перехватить того, кто был наверху.

— Не выходить за эту дверь! — гаркнул я, следуя за Яном, который как обычно шел впереди меня. Единственная причина, по которой он оказался вторым в начале дня, заключалась в том, что я сидел на пассажирском сиденье, когда парень пробежал мимо машины. Однако в девяти случаях из десяти это я следовал за Яном в любой ситуации.

Он ломанулся через тяжелую металлическую дверь, ведущую на крышу, и, конечно же, сразу получил ответный выстрел.

Выбежав вслед за ним, я увидел, как Ян поднял пистолет

и выстрелил. Только в кино люди кричат «не стреляйте», когда в них реально стреляют.

Один парень упал, второй же улепетывал прямо на моих глазах. Он был безоружен, поэтому я убрал пистолет в кобуру и рванул за ним, а Ян перевернул на спину того, в которого стрелял, и прорычал последовавшему за нами подкреплению, чтобы его забрали.

Усиленно работая руками и ногами, я мчался по крыше практически наступая на пятки беглеца, пытаясь поймать его прежде, чем он достигнет края. Он приблизился к карнизу здания, а затем взмыл в воздух. Я понятия не имел, было ли там еще одно строение, но поскольку не услышал крика, то оттолкнулся посильнее и последовал за ним.

Крыша четырехэтажного здания напротив узкого переулка приятно меня порадовала, и я легко приземлился, кувыркнувшись через одно колено, а затем снова пустился в убийственный спринт. Я догадался, что недвижимость для побега закончилась, когда мужчина резко затормозил и повернулся ко мне лицом. Достав из заднего кармана нож-бабочку, он раскрыл его и двинулся на меня.

Я вытащил свой «Глок-20» и направил на него.

— Брось оружие, на колени, руки за голову.

Было сразу видно, он на что-то решается.

— Живо, — приказал я, и мой голос прозвучал на октаву ниже, холодно и угрожающе.

Он что-то пробормотал себе под нос, но опустил нож и встал на колени. Я поспешно подошел к беглецу, еще до того, как он полностью выполнил мое требование, отшвырнул нож в сторону и вытащил из кармана жилета пластиковые наручники. Уложив его лицом вниз, стал ждать подкрепление.

Мой телефон ожил, и я вздрогнул, увидев имя звонившего.

— Эй…

— Какого хера только что было?

— Это был фирменный Яна Дойла, — поддразнил его я, пытаясь разрядить обстановку.

— О нет, иди на хрен! Я не прыгаю со всякой херни, Миро, только ты у нас такое вытворяешь!

Моя история с прыжками была реально побогаче, чем у него.

— Да уж, ладно.

— Ты ранен?

— Нет, я в порядке, — ответил я, улыбаясь в трубку. — Клянусь. Встретимся с тобой внизу, как только дождусь хоть какую-нибудь гребаную подмогу.

Его грубое фырканье вызвало у меня улыбку.

Через несколько мгновений нас окружили полицейские, готовые забрать беглеца из моих рук. Спускаясь вслед за ними на четыре пролета, я поинтересовался у сержанта передо мной, сопровождаем ли мы преступников на их участок, каким бы тот ни был, или они поедут в наш обезьянник в центре города.

— Думаю, УБН берет на себя всех троих.

Это означало, что все трое будут допрошены, и тому, у кого информация окажется полезней, предложат сделку. Остальных передадут полиции. Околачиваться там — пустая трата времени для нас с Яном.

— Ты слышал эту хрень? — проворчал я, когда Ян стремительно подбежал ко мне. — Мы даже не получим…

— Заткнись, — прорычал он, хватая меня за жилет и дергая к себе. Его взгляд скользнул по мне, и я уловил, как тяжело он дышит.

— О, детка, прости, — прошептал я, подаваясь ближе, чтобы Ян мог слышать меня, но не касаясь его. Со стороны казалось, что я сообщаю ему конфиденциальную информацию и ничего больше.

— Я верю в тебя, не пойми меня неправильно, — быстро произнес он. — Но ты не хуже меня знаешь, что прыгнул, не имея понятия, что там внизу, а это просто глупо.