Хрупкая прочная связь
Шрифт:
И он прав.
— Больше, мать твою, так не делай.
— Не буду, — согласился я, чуть запрокинув голову и заглянув ему в глаза. — Значит, прощен?
Он кивнул, и я наконец-то удостоился подобия улыбки.
Мы уже собирались вернуться, чтобы подать рапорт, когда увидели тех, кого выкурили из квартиры. Все трое парней теперь сидели снаружи на тротуаре.
— Что там происходит? — спросил я офицера поблизости, указывая на задержанных.
— Мы их отпускаем.
— Что? — отчеканив, переспросил Ян, явно раздраженный.
— Эй, приятель, — устало ответил коп. — Мы уже прогнали этих парней в NCIC4 на наличие выданных ордеров на арест, и они чисты. Нет смысла их держать.
— Не
— Только если сами возьмете их под стражу, — раздраженно ответил он. — У меня нет времени торчать здесь, страдая херней, и ждать вас.
— Конечно, — согласился Ян, его тон стал вкрадчиво-опасным. — Передайте их нам.
Что и было сделано в мгновение ока, а освобожденный от обязанностей офицер тут же подбежал к своему сержанту, чтобы доложить ему. Его начальник кивнул нам, явно полагая, что мы из УБН, так как не мог видеть заднюю часть жилетов. Если б он знал, кто мы, то не дал бы добро. Никто никогда не передавал людей маршалам, потому что с нашей информационной базой ордеров мы всегда могли хоть что-нибудь да нарыть — просто чуточку больше, чем все остальные, — и унижение от этого факта основательно выводило всех из себя. Никто никогда не гнушался просить нашей помощи, чтобы взять кого-то постфактум или по остывшему следу, но дать маршалам унизить себя на месте преступления раздражало их не на шутку.
Ян вытащил телефон, а я присел на корточки перед одним из парней.
— И кто же ты, блядь, такой будешь? — спросил наш первый подозреваемый.
— Маршал, — ответил я. — Мы пробьем вас по базе еще раз.
Похоже, это никого не взволновало.
Майк Райан и его напарник Джек Дорси в то утро дежурили за рабочим столом, отвечая на звонки, а значит, им и выпало поискать записи на парней, сидевших на обочине. Мы отпускали подозреваемых одного за другим — Райан и Дорси записывали все по телефону, — снимая с них наручники и желая доброго дня. «Иди на хер» был самый популярный ответ на жизнерадостность Яна, а вариант «отъебись» недалеко от него ушел.
Оказалось, что за последним парнем значился ордер за покушение на убийство и побои с отягчающими обстоятельствами.
— Выигрыш есть, можно поесть, — объявил я, ухмыляясь ему.
— Гребаные маршалы, — проворчал Дарио Батиста. — А я уж думал, это дело рук УБН.
Ян посмеивался, пока мы поднимали его на ноги.
— Да ладно тебе, мужик, — запротестовал он. — У меня есть информация, которую я могу вам предложить. Давайте заключим сделку.
— Мы маршалы, — напомнил Ян, когда мы втроем направились к «таурусу». — Мы не заключаем сделок.
Я доложил, когда мы запихнули его на заднее сиденье.
— Что за гребаная клоунская тачка? — пожаловался Батиста.
— Она экономично расходует топливо, — объяснил я, устанавливая защитный замок на задней двери, перед тем как сесть.
— Боже, как же я ненавижу эту машину, — раздраженно проворчал Ян.
Я пообещал, что мы посмотрим, не появилось ли чего нового, когда вернемся в офис.
***
ОКАЗАЛОСЬ, что именно Батиста перевозил деньги для преступной семьи Мадеро, которая была связана с картелем Соло из Дуранго, Мексика. УБН, может, и сумеет заставить его заложить семью, если им удастся заполучить свидетелей по обвинению в отмывании денег и рэкете, но это слишком рискованно. Хотя они бы с удовольствием попробовали. Однако полиция Сан-Франциско уже предъявила Батисте обвинение в покушении на убийство и нанесении побоев при отягчающих обстоятельствах. Так что поскольку Сан-Франциско выдал ордер на его арест — и именно поэтому мы Батисту и подобрали, — то мы его оформили, тут же уведомили их о задержании, и в течение часа те посадили своих людей на борт самолета. Все произошло
После того как агенты УБН вытащили свои головы из задниц и проверили информацию от чикагской полиции о том, что маршалы фактически взяли под стражу Батисту, они наконец появились у нас около шести часов вечера.
Главным был Корбин Стаффорд, он ворвался в наш офис с четырьмя своими людьми и потребовал поговорить с маршалами, которые были в Блумингдейле в тот день.
Это было ошибкой.
Возможно, если бы они вошли тактично и уважительно, все сложилось бы по-другому. Но как бы то ни было, мой босс, недавно назначенный главным заместителем Маршала США Сэм Кейдж, вышел из своего кабинета и ждал, пока Стаффорд орал на него и в недвусмысленных выражениях объяснял, почему он должен немедленно передать Батисту в УБН.
Кейдж подождал, пока они успокоятся.
— Ну? — рявкнул Стаффорд.
— Нет, — решительно ответил Кейдж.
Тому потребовалось некоторое время, чтобы обработать это слово.
— Нет?
Кейдж выжидал.
— Что, черт возьми, значит «нет»?
Кейдж вздохнул, после чего мы все обычно убегали.
— Маршалы США являются правоприменительной силой большинства федеральных агентств, включая ваше, и поэтому мы оставляем за собой право производить аресты по своему усмотрению.
Все открыли рты, чтобы что-то возразить, может, даже снова закричать, но мой босс поднял руку, заставляя молчать.
— Как главное силовое ведомство, мы имеем больше власти, чем вам, очевидно, известно в вашем ограниченном восприятии нашего офиса.
— Я…
— Поэтому в данном случае мы не считаем нужным выполнять вашу просьбу.
— Посмотрим, что думает по этому поводу твой босс…
— Мой босс, Том Кенвуд, был утвержден на должность Сенатом всего неделю назад и является новым маршалом США, ответственным за Северный округ Иллинойса, — объяснил Кейдж, и я заметил, как в его улыбке мелькнуло злорадство. — Уверен, он будет рад первым делом узнать, что вы ставите под сомнение решение его главного заместителя.
В комнате стало очень тихо.
— Но ваш босс может передать от меня почтение моему боссу, — весело закончил он.
Когда Кейдж вернулся в свой кабинет, взгляд Стаффорда скользнул по помещению.
Я помахал ему рукой.
И Ян тоже.
Подразумевая «валите на хер».
ГЛАВА 2
ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ, уже дома, мы с Яном снова взялись за старое, и я даже не заметил, как это произошло. Хорошо, что сдержались на работе — мы оба очень старались не обсуждать нашу личную жизнь — но стоило переступить порог, как основная проблема сдетонировала.
И все по моей вине.
Мне хотелось большего, чем Ян когда-либо мог себе даже представить, и из-за того, что дал волю своему желанию, я все испортил. Печально то, что именно так всегда и происходило, я всегда хотел больше вместо того, чтобы радоваться тому, что уже имею. У моих друзей даже имелись разные теории о том, почему я так напираю, когда человек, который мне небезразличен — а в данном случае которого я отчаянно и безумно люблю — не готов. По большей части все склонялись к тому, что поскольку я был приемным ребенком, которого передавали из рук в руки до совершеннолетия, то видя свое счастливое будущее, я пер напролом как бык. В случае Яна, и только в его случае, я мог бы согласиться с их точкой зрения. В прошлом же это был своеобразный тест, благодаря которому я старался понять, насколько серьезно настроен человек рядом со мной, хотел посмотреть, останется ли он, если я захочу серьезных отношений слишком быстро. Но с Яном все сводилось к тому, что он будет рядом со мной всю оставшуюся жизнь. Я и представить себе не мог, что может быть иначе.