Хрупкая связь
Шрифт:
Но главное, что я постоянно тренирую в себе, — терпение. Порой сквозь раздражение, злость и непонимание. Несмотря на стиснутые зубы и испорченные нервы.
Особенно сейчас, когда дочь выходит в прихожую в странной оранжевой юбке и зелёной футболке с эльфами.
Стилист во мне рыдает кровавыми слезами.
Но я делаю вдох-выдох и продолжаю прокачивать терпимость.
6
Выходные я всегда посвящаю
Мы много гуляем, рисуем, читаем, смотрим мультфильмы и готовим что-то вкусное.
Эти дни — про смех, игры, бесконечные вопросы-ответы и счастливые глаза Амелии, которые делают всё остальное неважным.
Даже тот факт, что мне не всегда интересно заниматься хотя бы половиной из того, что я делаю.
Вспоминая своё детство, я понимаю, что хотела бы точно такого же досуга вне сада и кружков. Несмотря на то, что мы с Ами разные. Несмотря на то, что часть моих инициатив она безапелляционно отвергает.
Просто ребёнку важно чувствовать, что рядом есть те, кто поддержит его желания и разделит любые занятия и увлечения.
В конце концов, детство — это не про идеально расписанные дни, а про любовь, комфорт и тепло дома, которое создают родители.
Но к этому пониманию я пришла не сразу, а через трудности и набитые шишки.
В целом, я не была готова к тому, что так рано стану мамой.
И, если откровенно, меня охватывал цепкий ужас, когда оказалось, что срок беременности уже давно вышел за допустимые для аборта границы. Когда выбора не осталось. И был только один путь: рожать, воспитывать и стараться сделать всё возможное, чтобы потом, когда дочь вырастет, ни о чём не жалеть. В том числе и о её появлении.
В тот период я сразу повзрослела. Не махом, конечно, но… почти.
Казалось, будто я случайно попала в какую-то параллельную реальность, не имеющую ничего общего с той жизнью, что была до беззаботных восемнадцати. Я осталась одна, в глубоком трауре после смерти отца, в диком страхе от туманного будущего и с ворохом проблем за плечами.
Перспективу стать молодой мамой я тогда не воспринимала ни как радость, ни как чудо. Скорее, как тяжёлое бремя.
Сейчас, глядя на прелестную зеленоглазую девочку, я сильно корю себя за то, что всю беременность провела на нервах, почти не ела, плохо спала и редко выходила на улицу. Каждый поход в женскую консультацию сопровождался лишь одной мыслью — чтобы меня как можно скорее оставили в покое.
Я не могла себя заставить жить, улыбаться и просыпаться. Я постоянно ждала того момента, когда чёрная полоса закончится и всё вернётся на круги своя.
Но рождение дочери только глубже затянуло меня в чёрную воронку. Амелия родилась слабой и маловесной, с диагнозами, которые приходилось гуглить в перерывах между редким сном и кормлением.
Казалось, мучения должны были закончиться с выпиской из патологии новорожденных, но уже через неделю после возвращения домой нас увезли на скорой на экстренную операцию.
Наверное, только тогда, когда у меня забирали крошечный свёрток с малышкой
К счастью, мы обе выжили.
Мы окрепли и начали узнавать друг друга ближе. Не могу сказать, что я полюбила Амелию с первого взгляда и первого крика, и это долго тревожило меня. Но постепенно — да.
Она стала моим стимулом. Моим маячком. Моим светом в конце тоннеля.
Мне потребовалось время, чтобы осознать свою новую роль. И много-много усилий, чтобы хоть немного собой гордиться.
***
Салон «Бархат» я открыла чуть больше двух лет назад, когда посчитала, что уже наработала достаточно клиентов и накопила немало опыта, чтобы получать из дела стабильную прибыль.
Это место, где мода встречается с комфортом, а одежда становится продолжением человека.
Здесь нет случайных вещей: каждая модель и аксессуар отбираются лично мной с особой тщательностью, а каждая встреча с клиентом — это не просто работа, а настоящая магия перевоплощения, не только внешнего, но и внутреннего.
До этого я тоже работала, но реже и не так активнее. В основном онлайн: собирала капсулы для гардероба, проводила интенсивы и перебирала чужие шкафы, помогая избавиться от лишнего и неактуального.
«Бархат» располагается на первом этаже центрального универмага. Это небольшое, но безумно крутое помещение с кремовыми стенами, мягкими диванами и пуфами, а также изящными золотыми деталями в интерьере.
В центре зала стоит большое зеркало в массивной раме, а на изящной стойке неизменно найдётся вазочка с ароматным лавандовым печеньем, соседствуя с приглушённым урчанием кофемашины.
Это — мое место силы, созданное с любовью.
Сабину, будущую Тахаеву, я втискиваю в плотный график в конце рабочего дня понедельника, сразу после Нинель Дымовой.
Невеста Аслана ни на минуту не опаздывает — я замечаю из окна, как она выходит из такси, запахивая чёрный плащ и быстро переступая глубокие лужи на парковке. Настойчиво крутя головой, девушка ориентируется по видеокарте со стрелочками, которую я отправляю всем без исключения.
На своей территории я не хочу быть ни предвзятой, ни категоричной, ни стервозной. В процессе работы я не собираюсь подпускать эмоции и воспоминания — это исключено, если я, конечно, считаю себя специалистом своего дела и лучшей из лучших в городе.
Можно сказать, что это своего рода испытание на прочность. Очередное из многих.
Тихая трель колокольчика над дверью заставляет меня обернуться. В сердце вонзаются острые шипы, но я приветливо улыбаюсь, вешая на плечики платья, которые мерила, но так и не выбрала Дымова.
— Добрый вечер, Алина, — Сабина встряхивает одежду от мелких капель дождя. — С трудом вас нашла. Красивый салон. И вывеска интересная.
— С розовыми пионами, — киваю.
— Да, с ними. Они бесподобны.