Хрупкая вечность
Шрифт:
– Я не могу рисковать Двором ради одного смертного, Эйслинн, - вздохнул Кинан.
– Это и мой Двор тоже, - напомнила она.
– Даже если он у нее, ты не можешь напасть на Войну.
– Ты пытался?
– Нет.
– Тогда не говори мне, что я не могу этого сделать, - сказала она. Если Бананак похитила Сета и убила его, Эйслинн знала, что найдет способ отомстить. У нее впереди вечность.
– Ты бы рискнула нашим Двором ради него? – спросил Кинан.
– Да. Ради того, кого люблю, – без колебаний.
Кинан
– Тогда отправляемся в логово льва, моя королева.
В сопровождении целого отряда стражи Летние Король и Королева отправились к Бананак. После того, как Дония напал на Эйслинн, и после последней встречи с Ниаллом, которая закончилась настоящим противостоянием, Эйслинн по-прежнему сомневалась, не взять ли больше стражи. Идти в Темный Двор, Двор кошмаров – дом Ищеек, гнездо ворона-падальшика – назови как угодно, казалось отнюдь не разумной затеей.
Но у Бананак могли быть ответы.
Эйслинн не спрашивала, откуда Кинан знал, где найти Бананак; ее слишком страшила невероятная мысль, что она сейчас направляется ко Двору, чьи фейри откровенно ненавидят ее собственный, – и все это в присутствии квинтэссенции войны.
Кинан вел ее через Хантсдейл к дому-развалюхе с выбитыми окнами. Он не был светлым и воздушным, как дворец Летнего Двора, не был старинным особняком, как дом Донии. Даже воздух вокруг здания казался грязным. От этого Эйслинн поежилась, словно стояла голой перед толпой извращенцев.
Страх. Чистый, незамутненный страх. Они пришли в нужное место.
Когда они приблизились к двери, Кинан нахмурился. Он не удосужился постучать. Распахнул дверь и зашел внутрь. Казалось, он был готов ударить кого-нибудь.
Гнев.
– Кинан! – Эйслинн схватила его за руку. – Мы должны поговорить с ними. Помнишь? Это…
– Девочка-зола, наконец-то ты зашла повидаться.
Эйслинн подняла глаза. Бананак сидела, скрючившись на ужасающего вида горгулье. Ее перья сами по себе образовывали размашистые крылья шириной в два человеческих роста. Бананак с шелестом расправила крылья.
– Как ты добра ко мне, - прокаркала она и скользнула на пол перед ними. – Идем. Темный Король разозлится, если я займу все твое время.
– Мы пришли увидеть тебя. Мне нужно знать… - начала Эйслинн.
Рука Бананак захлопнула ей рот прежде, чем Эйслинн успела договорить.
– Ш-ш-ш, не порти мне веселье. Если хочешь, чтобы я говорила, молчи.
Эйслинн кивнула, и Бананак убрала руку, оцарапав ей щеку.
Они последовали за Войной в бездну длинного бетонного коридора. Тошнотворный запах жженого сахара и потных тел повис в воздухе. Пол под ногами был липкий, так что каждый шаг сопровождался шлепками подошв. Эйслинн почувствовала почти непреодолимое желание убежать. Она прижала руки к телу, стараясь не коснуться ничего и никого. Не все фейри Темного Двора были уродливы, но многие
Краснорукие Ли Эрги ухмылялись, слишком широко и радостно в этой похоронной атмосфере. Нимфы устремили на Эйслинн и Кинана сумрачные взгляды. Дженни Зеленые Зубы и ее кошмарные родственнички шептались у входа. Распространяя вокруг себя облако страха, Ищейки Габриэля, как часовые, двигались в толпе.
Эйслинн обернулась на своих собственных стражей. Для стычек один на один они годились, но открытое противостояние уничтожит их. Летний Двор и в самом деле не был готов к борьбе. Темный Двор знал толк в насилии, не говоря о других вещах. Это были их владения.
– Нравится? – прошептала Бананак. – Как они хотят съесть тебя живьем? Ты отняла смертную у прошлого короля. Ты заставила нового короля горевать о двух его смертных.
– Его смертных? Сет мой… - начала Эйслинн.
Но Бананак каркнула, перебив ее. Ее темные крылья простерлись за спиной, и она провела когтями по руке Эйслинн в притворной ласке.
– Жалкая маленькая девочка-зола. Мне интересно, не горюет ли он понапрасну. Не притворяется ли, чтобы обвинить тебя в том, что ты забрала его мальчишку?
Прямо перед собой Эйслинн увидела картину. В отличие от видения в парке, когда все казалось абсолютно реальным, это была явная иллюзия. Невообразимое поле битвы. Опустошенная земля. Окровавленные переломанные фейри. Тени смерти, витающие в воздухе от погребальных костров. Месиво смертных – в шоке, безумных, мертвых, опустошенных.
В центре резни стоял выбеленный солнцем костяной стол. Ножками служили сложенные друг на друга черепа; ребра, руки, позвоночники были скреплены сухожилиями в столешницу. Бананак сидела во главе стола, перед ней был распростерт Сет.
Призрачная Бананак из видения перехватила взгляд Эйслинн и сказала:
– Если бы я была королевой, я бы съела его внутренности, чтобы заставить тебя страдать.
И погрузила когти в живот Сета.
Он закричал.
Это не взаправду. Не по-настоящему. Но услышанные ранее слова лишь усилили страх Эйслинн. Неужели это видение о том, что могло бы быть? Неужели это случится, если я сделаю неправильный выбор?
Кинан притянул ее ближе к себе.
– Это не по-настоящему, Эйслинн. Не смотри. Отвернись.
Видение задрожало – одна из нимф прошла по комнате. Ее тонкие туфельки, закрепленные на ногах серебряными цепями, издавали неприятный клацающий звук, когда она ступала по цементному полу.
– Это иллюзия, - сказал Кинан. – Сета здесь нет.
– Ты так уверен, мальчишка на троне короля? Как ты можешь быть в чем-то уверен? – Бананак протянула руку и коснулась уже затянувшихся ран Эйслинн. – Смута, прекрасная смута принесет мне мое насилие.