Хрупкие души
Шрифт:
– Ты даже не представляешь, как страшно мне! Страшно потерять тебя, ведь я люблю тебя больше всего на свете! Ты слышишь милая? – Джулия кивнула. – Прости пожалуйста, прости что вынуждена уйти. Клянусь, я постараюсь вернуться через несколько дней. Пообещай мне, что будешь ждать?! – Девочка кивнула, вцепившись двумя руками в самого близкого ей человека.
За окном послышался звук полицейской сирены. Цветные тени появились на стене, и Элис, взяв на руки Джулию спустилась на первый этаж дома, открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Перед домом уже припарковались две полицейских машины, одна
– Ты лучшее, что могло случиться со мной, лучшее что есть в этом мире. Будь сильной и ничего не бойся, потому что частичка меня живет в твоем сердце, это делает нас единым целым! Прости что оставляю, но не бойся, это ненадолго, я обещаю в самое ближайшее время приехать за тобой! А теперь мне надо идти, и помни – все будет хорошо.
Слезы градом текли по щекам напуганной девочки. Элис с трудом разжала ладонь дочери, оставив ее на крыльце родного дома, и с разрывающимся сердцем направилась в сторону полицейского автомобиля.
– Мама! Подожди! Останься! Мама! – прокричала вдруг Джулия, и рванула за уходящей в даль фигурой, но в последний момент женщина в сером пиджаке остановила ее. Она попыталась приобнять Джулию, но та вырвалась, однако крепкая рука все же успела вновь схватить напуганную девочку. Элис двигалась к мигающим огням, не видя ничего перед собой, слезы пеленой закрывали путь. Ей так хотелось обернуться и подбежать к своему напуганному ребенку, но она не могла. Громкий плач разбудил жителей соседних улиц, но вскоре этот плач замолк, ровно в тот момент, когда девочку посадили в машину соцработников и повезли в место для таких же брошенных детей.
В ту страшную ночь Джулия не только лишилась своей семьи и родного дома, она навсегда лишилась своего детства. В миг, когда рука матери сменилась рукой соцработника, когда вместо своей комнаты она спала в огромной спальне рядом с такими же брошенными и давно смирившимися детьми. Когда на протяжении двадцати одного года в каждую свободную секунду взгляд неосознанно направлен в окно или входную дверь. Все ее нутро желало хоть на мгновенье вернуться, но не в ту страшную ночь, а в какой-нибудь хороший день.
Например, в день, когда они с мамой запаслись фруктами, прохладным чаем, и взяв плед отправились в поле. Высокие колосья пшеницы щекотали босые ноги. Жаркое солнце обжигало тело, а легкий ветер нежно охлаждал, добавляя в воздух свежести. Они лежали рядом друг с другом: слушая пение птиц, рассматривая голубое небо похожее на океан. Разглядывали пушистые облака, находя среди них силуэты животных. Мир казался таким большим, таким светлым, способным обнять тебя и раскрыть все тайны и смыслы жизни. Сок свежих персиков стекал к локтю, пачкая любимое платье. Ничто не мешало им наслаждаться друг другом. И теперь, повзрослев, Джулия вдруг поняла, что они проводили время так, будто у них его слишком мало. Наслаждались каждым днем, стараясь не торопить события. Всегда много говорили и с любопытством слушали, а порой над ними нависала волшебная тишина, слова в которой, казались лишними.
Теперь, сидя в вагоне поезда, вся эта череда воспоминаний ощущалась как кинжал в сердце, причинивший без того много боли. Встав
– Добрый день! – голос его имел южноафриканский акцент.
– Добрый! – ответила Джулия, разглядывая витрину со сладостями.
– Могу вам что-нибудь предложить? Завтрак, обед, или просто чай, кофе?
– У вас есть фруктовый чай?
– Хм, нет, но есть ягодный!
– Давайте!
– Просто чай? Попробуйте наш шоколадный брауни, даю слово, вы не пожалеете! – весело проговорил Хани, так было написано на его бейджике.
– Хорошо, думаю, я попробую! Тогда чай и шоколадный брауни! – ответила Джулия, и Хани расплылся в улыбке, одобряя выбор гостьи.
– Должен предупредить, что до прибытия поезда на станцию Вистбург осталось 25 минут. На случай если вам туда. – сочувственно пожал плечами парень.
– Благодарю, все хорошо, думаю успею перекусить. – она достала кошелек из сумки и расплатилась.
– Прекрасно, тогда можете занять любой понравившийся вам столик, а через минуту, я принесу ваш заказ! – все так же приветливо предложил официант, вручив девушке чек об оплате.
– Спасибо! – ответила Джулия, и огляделась по сторонам.
Всюду стояли уютные аккуратные круглые столы, похожие на те, что показывают в романтических фильмах 70-х годов. Больше всего ей понравился крайний столик у окна, казалось, солнечный свет падал на него как-то по-особенному. А судя по разлетающимся занавескам, ветер неплохо обдувал это место. Усевшись поудобнее, девушка убрала сумку на соседнее кресло и устало посмотрела в окно. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет ей придется вернуться в город, где прошло ее детство. В дом, который до сих пор был для нее самым любимым и в то же время ненавистным местом. Однако страшнее всего было возвращаться к рыжеволосой, лучезарной женщине, с которой Джулия провела первые пять счастливых лет. К маме, которая обдувала разбитые в кровь колени, вырезала зимой снежинки на окна, и каждый раз перед сном придумывала волшебные сказки, или же включала приятную музыку в мягких удобных наушниках. Кто бы знал, что однажды придется вернуться туда, где тебя так любили и где тебя предали.
В носу снова защипало, а глаза вдруг наполнились слезами, которые в этот раз девушка не успела остановить. Джулия взяла со столика салфетку и вытерла лицо. Чувства грусти и обиды смешались внутри, чередуясь с периодическими порывами гнева, которые вполне имели право быть. Вопросов было больше, чем ответов, и они изрядно выматывали ее. В этот неловкий момент подошел официант, он поставил перед гостьей заказ, и тактично поинтересовался, может ли он чем-нибудь помочь. Джулия улыбнулась, поблагодарив за внимательность. Когда Хани вернулся за свое рабочее место, девушка вдохнула аромат ягодного чая и постаралась хотя бы на время отвлечься, ведь впереди ее ждал непростой день.