Хрупкие создания

Клейтон Дониэль

– А я ответила, что это И Джун Ким, и она мне не поверила. Сказала, что тогда твой американский папаша, должно быть, та еще свинья.

Она делает ударение на последнем слове, словно сейчас все подростки используют это оскорбление. Мне хочется рассмеяться в ответ. Оттолкнуть ее и объяснить ее матери, что именно случилось с нашей дружбой.

– Ах

да, ты же понятия не имеешь, кто он. Может, и в самом деле свинья.

Я пытаюсь не показывать виду, что меня это задело, но тело не слушается. Резко вдыхаю, спотыкаюсь о собственную ногу и чувствую, как за ушами начинает скапливаться пот. Силюсь вспомнить свой план, как причинить ей боль.

– Ох, прости, – продолжает Сей Джин, вглядываясь мне в лицо. – Может, я ошиблась с переводом?

Она улыбается, но на ее идеальной кремовой коже не появляется ни одной ямочки или складки. Конечно, Сей Джин не ошиблась с переводом. Ее английский идеален, но она всегда винит в своей жестокости языковой барьер. А я даже не могу как следует защитить своего неизвестного отца. Я понятия не имею, кто он, знаю только, что он белый. И практически призрак. Другие девочки замолкают, чтобы послушать нашу с Сей Джин перепалку.

Большинство приехало из Сеула, когда им было по шесть лет, в то же время, когда сюда поступала и я. И сначала мы все были друзьями. Они жили у ближайших корейских родственников, и моя мама часто приглашала их погулять по городу. Мы вместе обедали и устраивали ночевки.

Но после того, как Сей Джин распустила обо мне слух, все встали на ее сторону. Они перестали разговаривать по-английски в моем присутствии, перестали приходить в мою комнату ночью, чтобы посплетничать о глупых американских девочках. Я больше не была частью их комфортного сообщества и стала полным изгоем.

Теперь Сей Джин убедила всех, что я не подхожу им, потому что полукровка и не говорю по-корейски, а еще наверняка полезу к каждой с поцелуями. Этого

достаточно, чтобы они сторонились меня. Но на самом деле Сей Джин боится того, что я знаю ее секрет. Если узнают они, как изменится их отношение? Что подумает Джейхи? Она превратится в одиночку.

– Моя мама говорит, что твоя спала направо и налево, чтобы продвинуться по карьерной лестнице, – атакует Сей Джин. – Может, твой папаша один из учителей. Или богач какой-нибудь.

Она наклоняет голову. Я не могу защитить свою маму – может, все это и правда – и ухожу, ничего не ответив. Но я знаю, что ее мама ничего такого не говорила. Все это – мои слова. Я сама все это придумывала, когда злилась на нее. Мама Сей Джин относится ко мне хорошо. Всегда гладит меня по голове и говорит, какая я красивая.

Я краснею. Мне тяжело не оглянуться – чувствую прожигающий во мне дыру взгляд Сей Джин. Ее слова все еще эхом звучат у меня в ушах. Иду медленно, с прямой спиной, словно она вообще никак меня не задела.

После эпизода с Сей Джин и ее друзьями стерильный, сверкающий металлом кабинет диетолога кажется почти избавлением. Почти. Но здесь я хотя бы могу посидеть на прохладном столе и насладиться тишиной, пока медсестра Конни не придет и не испортит все. Зашитые в леотард воны тихонько звякают, когда я нервно шевелюсь.

Офис медсестры зажат между студиями на первом этаже – постоянное напоминание о том, что она всегда здесь и всегда готова убедиться, что мы следим за своим весом. Все ее инструменты на виду: блестящие зловещие весы, две штуки – одни электронные, а вторые обычные. На стене – сантиметровые ленты, точно змеи – угрожающие, готовые выдавить из тебя самые страшные тайны. И когда это произойдет, ты поймешь, что зашла слишком далеко, что тебя ждет отправка домой, потому что твоих костей и кожи недостаточно для того, чтобы тебя поддерживать.

Конец ознакомительного фрагмента.