Хрупкость тени

Форд Ша

– Ты войдешь, когда все остальные уйдут, - ее взгляд был каменным, она добавила. – Они не хотят быть в одной комнате с а’калла.

Какие бы женщины не охраняли дверь, они говорили одно и то же. Килэй казалось, что им нравится стыдить Надин, а не просто сообщать это.

Женщины постоянно выходили из купален. Многие даже не смотрели на Килэй, хотя некоторые презрительно поглядывали на нее. Многие девушки собирали волосы в свободные хвосты, которые через промежутки сковывали серебряные кольца. Но большая часть была с короткими

волосами, чуть ниже ушей. У редких были волосы средней длины, как у Надин.

Килэй это удивляло. Но она решила не спрашивать. Длина волос Надин могла быть меткой позора, и она не хотела расстраивать девушку.

С несколькими женщинами ходили рабыни, Килэй узнавала их по белым платьям.

– Порой, если семья теряет состояние, людям приходится стать рабами, - объяснила Надин, когда Килэй спросила. – Да, они лишаются свободы. Но их хозяева обязаны кормить их. Так что они хотя бы выживают.

Даже рабы смотрели на Килэй, словно хотели удушить ее. Она терпеливо ждала рядом с Надин, пока не выйдет последняя женщина. А потом они вошли в комнату.

Купальня мотов была размером со столовую Насеста. Каменный пол был с множеством ям в нем: некоторые были размером с кадку, в некоторых могли влезть четыре или пять человек.

Маленькие жаровни сияли между прудов, их света хватало, чтобы моты видели, куда идти. Надин прошла к дальней стене.

Вода в прудах была из медленной подземной реки. Сама река текла от конца комнаты к входу, что означало, что вода в дальней части была чище.

Законы мотов говорили, что только Глава может ходить в черном, и Килэй запретили носить ее броню. Ее заставили быть в белом платье рабыни.

Она ненавидела платья. Они чесались, открывали слишком много тела, были слишком нарядными. Они не только не защищали важные части тела, еще и юбки имели плохую привычку путаться между ног. Ей было даже проще сражаться обнаженной, чем в платье.

Но она была удивлена тому, что платья мотов были довольно удобными. Они не были нарядными, не чесались, и их длина не позволяла юбкам путаться. Ей приходилось быть в этом платье, но это было не так и плохо. И все же Килэй не могла дождаться момента, когда снимет его.

Как только они добрались до своего пруда, Килэй сняла платье через голову и отбросила в сторону. А потом прыгнула в воду.

Теплая вода закрыла ее уши, когда она оказалась на дне пруда. Килэй выпустила воздух пузырьками, и тело стало опускаться быстрее. Килэй нравилось спокойствие воды, она завидовала рыбкам, которые могли дышать в ней.

Она считала, что не страшно попасть в невод, если так она могла увидеть подземный мир так, как они.

Но Килэй не была рыбой, и ей нужно было всплывать.

– Это точно мое любимое место здесь, - сказала она, распуская волосы. Она отклонила голову, мышцы задрожали, теплая вода дразнила кожу ее головы. – Хотя я не понимаю, зачем купаться в нижнем белье. Это странно.

Надин

осторожно опустилась в воду. Бледно-зеленое сияние воды плясало на ее коже.

– Только мужья могут видеть нас без одежды, чужеземка, - она зачерпнула ил и начала тереть им конечности. – По нашим законам, если мужчина увидит женщину без одежды, а она – не его жена, ему должны выколоть глаза. А еще отрезать язык, чтобы он не рассказал, что видел, - добавила она. – Может, ты и можешь раздеться перед всеми. Но для нас красота священна.

Килэй увидела ухмылку на губах Надин и поняла, что она дразнится. И она уперлась локтями в край пруда и дала воде поднять ее ноги на поверхность. Ее ноги оказались перед лицом Надин.

– Я не раздеваюсь для всех. Только для особенных.

Она пошевелила пальцами ног, и Надин все-таки улыбнулась. Она оттолкнула ноги Килэй.

– Какая наглость. Стоило позволить Главе распороть тебя.

Килэй хотела парировать, но ощутила знакомый запах от стены за Надин. Она смотрела на тени и вдыхала его. Запах окутал ее, обжигал ноздри, как пряный рис.

– Поплаваешь, Элена? – сказала она подозрительной тени. К ее радости, она правильно угадала.

Элена вышла, покачивая бедрами, из тьмы. Она опустила маску, и ее лицо было недовольным.

– Откуда ты знаешь? Откуда ты всегда знаешь? – проворчала она, садясь у кромки воды.

– Мне везет, - сказала Килэй.

Хоть ей не нравилось это признавать, Элена была полезным союзником. Ее необычная бесшумность и сходство с тенью позволяли пробраться в любую точку земель мотов незаметно, и она могла превратить любую трещину в укрытие. Как-то раз она спрыгнула с потолка, от этого Сайлас чуть не выскочил в окно.

– Надеюсь, ты прекратила воровать, - сказала Надин, строго глядя на Элену. Она убрала мокрые волосы с шеи, и Килэй заметила, что на каждом пальце правой ладони у нее кольца. Они были серебряными, толстыми, чуть заостренными сверху, так что скорее предназначались для разбивания черепов, чем для украшения.

Элена не смотрела на нее. Она вытащила кинжал и покрутила его.

– Я обещала не воровать у фермеров, и я не воровала.

После прибытия Элены начали пропадать посевы с полей, а еще шкуры, оружие и несколько рулонов шелка. Килэй подозревала, что она устроила себе гнездо где-то в глубинах пещер, где она будет вдали от Сайласа.

Моты не обрадовались, увидев, что их вещи пропадают, и они начали искать спасения у Главы. Подлая пернатая лиса обвинила во всем Сайласа, заявив, что коты часто воруют, и моты не должны были впускать вора на свои земли. Бедной Надин пришлось отдать на съедение козу.

После этого Элена пообещала перестать воровать. Но никто ей не доверял.

– А шахтеры? Другие воины? – не унималась Надин. – Нельзя забирать из сада еду, когда ты голодна. Приходи в мой дом, и я буду рада накормить тебя.