Хрусталь

Щегулин Антон

– Нонсенс – это то, что вы проебали полтора миллиарда вчетвером, в то время, как Касьянова исправно исполняла свои обязательства. – Рыбочкин закрыл глаза и тяжело вздохнул.

Чистяков сел обратно, понимая, что его аргументация здесь неуместна. Ника же в очередной раз наблюдала яркое проявление гнилой натуры Кирилла. Она ни секунды не жалела этого человека. Обидно только, что его не уволили, но то ли ещё будет.

– Далее, к актуальным новостям. Наконец-то наше любимое, уважаемое государство достроило подземный тоннель, чтобы снабжать Возрождение-2 было проще и безопаснее. Запуск первого

состава, который доставит топливо для генераторов состоится тридцатого октября. Ольга Вениаминовна, рассчитываю на вас в плане организации процесса.

Ольховская кивнула.

– Далее, жду объяснений касательно бесконечно падающих птиц над Сферой и взбесившихся насекомых. Откуда вообще у нас тут взялись скорпионы? И почему они ведут себя так агрессивно.

Мак ткнул Нику локтём, и шёпотом спросил.

– Это реально так?

Ника кивнула и шёпотом ответила.

– Потом расскажу, это целая история.

Рыбочкин завершил встречу.

– На этом всё. Все свободны.

* * * * *

Ника пристроила свою пятую точку на столе в рабочем кабинете Макса, тот посмотрел на неё исподлобья, но ничего не сказал.

– Не думала, что всё это обернётся настолько плохо для меня.

– Тебе дали повышение, радуйся. Теперь ты можешь приказать Чистякову идти мыть туалеты, и он не имеет права ослушаться.

– Рыбочкин играет в свою игру. Он будет полностью обновлять команду, перестановки – это лишь способ нас проконтролировать, пока не придут новые участники.

– Птицы, падающие с неба, как предвестник апокалипсиса. Вы там в «Сфере» совсем с электромагнетизмом заигрались?

– Угу, – Ника кивнула. – к Чистякову вопросы, Медейя раньше контролировала уровень электромагнетизма «Сферы». Что там теперь происходит, одному богу известно, он запорол всё, что можно было запороть. – Она взяла бутылку воды и отхлебнула несколько глотков.
– Кстати, сейчас начинается перелётный период, мы находимся как раз в той географической точке, где целые стаи пролетают. Сочувствую уборщикам, им приходится собирать трупики целыми днями.

– Птичкам ты не сочувствуешь, как я погляжу.

– Птичкам уже пофиг, они мертвы, а уборщики спины надрывают, потому что там набираются сотни килограмм тушек. Как будто фура с курятиной перевернулась.

– Мда, в какой момент мы свернули не туда? – Он вздохнул. – Не отвечай, это риторический вопрос.

– Я Чистякову говорила. Но у него же нет авторитетов и кумиров, он сам себе на уме, что хочу, то и ворочу.

– Наворотил.

– Это ещё что, там такие мутные игры с Оленковским. Старый маразматик совсем берегов не видит, такое ощущение, что его главная задача – это войти в историю первооткрывателем Второго Универсума. Полигон будет корёжить? Ничего страшного. Всё равно скоро червей кормить, а так хоть попытался. – Она сделала паузу, глядя перед собой. – Чистяков с ним неплохо спелся. Они друг друга стоят.

– Тем не менее, решает не Оленковский, а Рыбочкин. Так что надежда есть, получается.

– Надежда на что? Сейчас время перемен, в такие времена оставь надежду, всяк сюда входящий.

Макс прокашлялся и облокотился на стол, глядя безучастным взглядом на мельтешащие графики.

– Турбины

на пределе, контуры под максимальным давлением, а это хоть и сильно модернизированные, но всё ещё древние PRISM. Если мы сейчас понизим выработку энергии, опять будет колбасить весь контур…

– В конце концов не ЛПВО единым живы, да и прилётов давно не было. Может быть они совсем отчаялись?

– Ты вообще новости читаешь? Сейчас начинается новый виток обострения. Собирают ударную группу как раз на нашем направлении. Отчаяться можем только мы, если вдруг у противника появится боевая задача закидать нас ракетами.

– Да, ты прав… Я вообще ничего не читаю. Некогда.

– Сейчас ещё договариваться с электриками, как мы будем магистрали все перенастраивать. Опять город полдня без света простоит, а то и сутки.

– В прошлый раз было трое суток, мельчаете.

– Ага, у меня в бороде седые волосы появились уже. На голове и вовсе выпали.

– Ты стал лысым задолго до этого.

Макс угрюмо кивнул головой, снял очки и протёр глаза.

– Чего ты вообще сюда припёрлась? Работы нет что ли? Ещё и меня отвлекает.

– Сам позвал же, лысый увалень.

– Видишь моё лицо? Я похудел от нервов. Одна ты только ходишь румянцем заливаешься. Генетическое животное.

– Зато с духологами не везёт, что ни специалист, то какой-то низкоуровневый и совершенно некомпетентный. Уже с двумя рассталась по обоюдному.

– Почему я не удивлён?

– Шаров на меня наорал, сказал, что я фифа, которая гнёт пальцы, мол, невозможно найти ко мне подход, потому что главная моя задача – всех достать и довести до белого каления.

– И в чём он неправ?

– Ты вообще на моей стороне или на чьей?

– Я на стороне безопасности. Контур не должен рвануть, а ЛПВО должны продолжать сбивать ракеты.

– Не драматизируй, у нас авиабаза с пятнадцатью гиперджетами.

– Это меня и пугает. – Макс отвлёкся, чтобы посмотреть на свой монитор и внести в базу какие-то новые данные. – Кого в итоге назначили?

– Моим духологом? Без понятия.

Глава двадцать первая

– Твоя Касьянова мне поперёк горла уже встала. – Шаров рвал и метал. – Уже двух духологов довела до отказа.

– Почему сразу моя? Была бы моя, я бы сейчас с ней в постели лежал, а не с тобой говорил.

Витя гневно зыркнул на меня.

– Твоя, твоя. Хотел помочь? Иди работай с ней!

– Что?! В смысле?

– Калибруй в пуле, выслушивай её претензии и постарайся не сойти с ума. Ты хотел работу? Вот тебе дополнительная работа, закачаешься. У тебя как раз где-то пылится диплом духолога из какой-то левой шарашки.

Я на пару мгновений опешил, но затем понял, что предложение меня устраивает, и я готов взяться за работу хоть сейчас.

– Кстати, сам договаривайся с ней о встречах. – Он протянул мне бумажку с телефоном. – Достала.

Я принял бумажку, несмотря на то, что её контакты у меня до сих пор остались.

– Ты же понимаешь, что я не совсем об этом хотел поговорить?

– А о чём? – Заведующий отделением явно был не в настроении.

– Во-первых, пробей, пожалуйста, Афанасьеву. Мне сказали, что она сейчас здесь.