Хрустальная гробница Богини
Шрифт:
С грохотом поставив ведро на пол, Ленчик шагнул к девушке. До его слуха донеслось невнятное бормотание и стоны, на которые он не обратил внимания. Пусть стонет сколько хочет, а отвечать за свои проступки ей все равно придется! Тем более нечистоплотности Ленчик ей никогда не прощал! А тут не просто нагадила, как невоспитанная кошка, на пол, так еще простыню обмочила! А ее, между прочим, он самолично стирал – Аньку-то теперь не заставишь!
– Тварь, – выругался Ленчик и пнул девчонку в спину, целясь в поясницу, но от злости промазал и
Но Аня, казалось, его не слышала. Она корчилась и бормотала. Ленчик изготовился еще к одному удару, но замер с занесенной ногой и с интересом прислушался.
– Мама, мамочка… – скулила Аня, стараясь подтянуть колени повыше, но ей мешал вздувшийся живот. – Как больно…
Интерес тут же пропал, как он услышал о боли. Испытывать ее – нормально! Даже хорошо! Через боль приходит очищение. Ведь поэтому он ее и бил. Не ради собственного удовольствия, нет, только ради нее, погрязшей в грязи и похоти девчонки, и ее заблудшей, терзаемой демонами души…
Только, видно, зря он старался! Девка как была тварью, так и осталась!
– Вставай, я сказал, – процедил Ленчик, опустив таки ногу ей на поясницу. – Или с тобой по-другому поговорить?
– Помогите, – едва слышно выдохнула Аня. – Помогите мне… – Новый приступ боли скрутил, но она не перестала шептать. – Я умираю, неужели вы не видите? Вызовите врача! Пожалуйста…
– Ничего, оклемаешься, – ответил Ленчик, но сам немного струхнул. Он до жути боялся покойников! – Тебе не привыкать…
– У меня начались преждевременные роды! – каркнула она. – Я умру, если мне не помогут! Умру! – Аня вцепилась в его локоть. – Коль в вас осталась хоть капля человеческого – вызовите врача! Меня не жалеете, так ребенка своего…
Услышав это, Ленчик испуганно отступил. Выходит, лужа под ней – это не моча, а отошедшие воды! А боли, одолевающие ее, – предродовые схватки?
И это значит, что сейчас из нее полезет ребенок! Его ребенок!
Нет, только не это!
Ленчик ненавидел детей. Эти маленькие, орущие комочки плоти вызывали у него такое же омерзение, как и беременные женщины! И те и те неполноценные существа. Первые еще не люди, вторые уже не люди, а сосуды, внутри которых растет и развивается плод…
Вот к подросткам он хорошо относился – еще не испорченные, но уже соображающие существа. Поэтому с ними и работал! Хотя, будучи в возрасте своих учеников, мечтал стать врачом. И стал бы (в медицинский он поступил легко!), если бы его не тошнило при виде крови, а увечные и убогие с их открытыми ранами и физическими недостатками не вызывали отвращения.
Пришлось Ленчику уйти из меда сразу после первого курса и поступить в пед.
– Сделайте что-нибудь! – взвыла Аня. – Я больше не могу терпеть!
Ленчик брезгливо дотронулся до ее колена, отодвинул его, заглянул между ног. Как он и думал – ребенок уже был на подходе. Страдальчески скривившись, Ленчик пошел к двери – надо было
Аня родила быстро и довольно легко. Что неудивительно – ребеночек был очень маленьким, килограмма на два. Когда Аня глянула на него сквозь пелену слез, то не поверила глазам своим. Новорожденный был похож не на человечка, а на лягушонка. Худющий, махонький, сморщенный и какой-то бурый, он не плакал и не дрыгал ножками. Лежал на руках Ленчика со сжатыми кулачками, похожими на головки дикого мака, и не шевелился.
– Что с ним? – всхлипнула Аня и протянула руки, чтобы дотронуться до своего ребенка, но Ленчик сделал шаг назад, не давая ей сделать этого. – Почему он молчит? Он умер?
Ленчик не ответил. Он вообще не слушал ее. Все его внимание было приковано к новорожденному. Ленчик разглядывал его со смесью отвращения и любопытства и о чем-то напряженно размышлял. Будто прикидывал, как поступить с малышом. Наконец он принял решение. Взял ребенка за ножки (теперь Аня увидела, что это мальчик), перевернул вниз головой и шлепнул по ягодицам. Тот кашлянул, булькнул горлом и пискляво захныкал.
– Живой, – счастливо выдохнула Аня. – Сынок мой… Живой…
– Можешь не радоваться, – грубо оборвал ее Ленчик. – Он все равно умрет! Недоношенные младенцы без барокамеры не выживают…
– Ну так отвезите его в больницу! – Превозмогая боль, Аня вскочила и вцепилась в ногу Ленчика. – Спасите моего мальчика. Прошу вас, умоляю…
– У меня печка в машине не работает. Он замерзнет по дороге.
– Заверните его во что-нибудь… – Она вцепилась в него, как клещ, сползла с кровати и бухнулась в ноги. – Помогите ему. Вы же отец! Вы должны…
Ленчик отпихнул ее со словами:
– Никому я ничего не должен! – Затем зло глянул на хнычущего младенца и процедил: – Но в больницу я его, так и быть, отвезу…
– Спасибо, спасибо вам, – зашептала Аня.
Не слушая ее благодарности, Ленчик вышел, унося с собой ее сыночка.
Ни в какую больницу он, конечно, мальчишку не повез. До нее пылить два часа! Ночью. По морозу. С неработающей печкой! Зачем это надо? Все равно ребенок ни за что не перенес бы дороги. Помер бы на полпути, а Ленчику беспокойство! Да и бензин жалко тратить…
Легче его в урну выбросить! Все равно не жилец… А на морозе быстрее окочурится. Но сделать это надо не в родном селе. Лучше отвезти в соседнее. А то, когда труп обнаружится, менты понаедут, а еще хуже – газетчики… И начнут по селу рыскать, расследования вести. Нерадивую мамашу выискивать, что ребятенка на погибель бросила! А так – пусть у соседей шерстят, от греха подальше…
Засунув то ли спящего, то ли потерявшего сознание, то ли уже мертвого мальчишку в сумку, Ленчик сел в машину. После долгих мучений завел. И выехал из гаража на проселочную дорогу.