Хрустальная гробница Богини
Шрифт:
– Это не норка, деревня! – фыркнула Дуда. – Это паршивый визел. Неужто не видишь? Норка вот! – Она сунула ей в руки расхваленный Полом полушубок. – Да еще какая! Присмотрись к меху. Загляденье! А все потому, что на бунт…
– Чего-чего? – не поняла Тома.
– Бунт, это набор шкур на шубу. Ты разве об этом не знала? Это ж элементарные вещи… – Не замечая сдавленных смешков Пола, Дуда продолжила блистать познаниями. – Так вот на эту шубку набрали только шкуры нерожавших самочек…
– Да мне плевать, из каких норок это пошили! Хоть из матерей-героинь! – перебила ее Тома. – Мне
– Визела.
– …отлично будет смотреться на фото, – закончила мысль Тамара. – Так что я беру ее. – Она пошарила глазами по гардеробной, с профессиональной быстротой выхватывая из общей массы меховых изделий стильные вещицы. – Еще вот это манто из… Что это за зверь, Дуда?
– Э-э-э… Ну… – Эдуарда беспомощно посмотрела на Пола. – Шиншилла?
– Соболь, – поправил он.
– Ну точно – соболь! – И чтобы реабилитировать себя в глазах стилистки, добавила веско: – Тут просто тримминг и грувинг проделан, вот я сразу и не сообразила…
– А это кто? – спросила Тома, ткнув пальцем в «снежного барса».
– Рысь, – без промедления ответила Эдуарда.
– Ее тоже берем. А еще вон ту пушистую курточку и… – Она сощурилась и придирчиво осмотрела Дуду с головы до ног. – Это мне тоже нравится! Одолжишь?
Эдуарда милостиво согласилась дать свою шубу напрокат, после чего помогла Томе снять с манекенов выбранные ею вещи и, нагрузив их на руки Пола, покинула гардеробную.
Съемка подходила к концу, когда вернулась Ольга.
Она вбежала в импровизированную студию (под нее переоборудовали гостиную), стряхивая с дубленки и своей непокрытой головы снежинки. Смахнув с одежды и волос льдистый налет, Ольга размашисто подошла к подоконнику, на котором стояла нераспечатанная бутылка минеральной воды, взяла ее, крутанула крышку. Жидкость, пенясь и фыркая, выплеснулась наружу, залив ее юбку, носки сапог и мраморный пол. Не обратив на это внимания, Ольга приложилась к горлышку, попила, наделав еще пару луж, затем устало опустилась на диван и выдохнула:
– Ну и погодка!
Матильда, которая была так поглощена съемкой, что не заметила ее возвращения, испуганно обернулась.
– Это вы! – бросила она и тут же вернулась к работе. – Ну как съездили?
– Какие новости? – задала свой вопрос Эва. Она сидела на роскошном, поистине царском кресле в соболином манто, поворачивая к камере то одну щеку, то другую, и делала вид, что ей безумно комфортно в мехах, хотя на самом деле она умирала от жары. – Вы дозвонились?
– Да, – ответила Ольга и протерла запотевшие очки пальцами. – Хотя из-за погоды связь была кошмарной…
– А что у нас с погодой? – не отрываясь от фотоаппарата, полюбопытствовала Мотя.
– Ужасный снег и ветер! Я думала, меня снесет по дороге!
– А днем было так хорошо…
– Тут все меняется за считаные часы. – Ольга встала, скинула дубленку, утерла влажное лицо шарфом. – Надеюсь, сейчас все в доме, а то в такой снегопад запросто можно заблудиться…
– Ганди нет. И Ларифан. Но они должны с минуты на минуту вернуться… – Эва глянула на незашторенное окно, за которым сыпал снег, и добавила: – Вон уже стемнело. –
– Хватит, – смилостивилась та. – Завтра еще на природе поснимаем, и все.
– Слава богу, конец, – проворчал Клюв, волею Ганди ставший сегодня ассистентом фотографа. – Но завтра без меня будешь работать! Так и знай! У меня свои обязанности есть…
Он что-то еще бурчал себе под нос, но его никто не слушал, все присутствовавшие в студии (кроме непосредственно задействованных в съемках, тут были еще четверо – Пол, Дуда, Никуша и Натуся, периодически поправлявшие макияж и прическу Эвы) внимали Ольге, которая начала передавать содержание своего телефонного разговора.
– Звонила я Коле, капитану нашего экипажа, – рассказывала она, прихлебывая виски, которое успела налить себе за то время, когда Клюв высказывал свои претензии Матильде. – Он сказал, что долетели они нормально, хотя ветер усилился и видимость стала хуже. С Юлей все в порядке. Она в больнице. Пришла в себя…
– А что там менты? – спросил Клюв и, последовав примеру Ольги, нацедил себе коньячку. – Прибыли?
– Естественно. Но ничего конкретного по поводу их расследования Коля сообщить не смог. Их допросили и отпустили даже без подписки.
– А что с нами?
– Следователь прилетит послезавтра. Будет сопровождать нас в Москву…
На этом месте ей пришлось прервать свой рассказ, так как в гостиную влетели запорошенные снегом Ганди и Ларифан. У клипмейкера вся борода была белой и торчала, как сосулька, а у его ассистентки смерзлись ресницы и заиндевели короткие волосы. В таком виде они оба напоминали снежных человечков.
– Ну, блин, и метель! – выкрикнул Ганди, бросаясь к бару. – Офигеть можно! Еле добрались… А вы тут как? – И, не дожидаясь ответа, зачастил: – Тут такие места обалденные, что мы с Ларифан и не знали, какое лучше для съемок выбрать. Куда ни плюнь, везде красота! Решили прямо тут поснимать, на фоне «Красной скалы», ну и в доме, естественно, потом в горах, это возле турбазы, а затем чуть выше подняться, туда, где погребенный под снегом дворец…
– «Голубая скала»? – уточнила Ольга.
– Наверное, именно так она и называется! Цвет кирпича точно голубоватый! – Он возбужденно прошелся по комнате. – Кадры на фоне этого домишки выйдут на загляденье! Теперь бы нам еще погода дело не подпортила, тогда будет ваще зашибись… – Ганди схватил ассистентку под руку и поволок к выходу. – Пошли смотреть отснятое. Нечего тут рассиживаться!
– Дай мне хотя бы выпить для согрева! – запротестовала Ларифан.
Ганди цапнул бутылку коллекционного «Рояла», сунул в руки своей помощнице и утащил-таки ее из гостиной. За ними следом покинули комнату Пол с Эдуардой – они направились в кухню, чтобы перекусить. Ника, видя, что ее услуги больше не понадобятся, отправилась в свою комнату. Натуся убежала смывать с рук лак и гель. Матильда тоже ушла, ей не терпелось посмотреть, как получились фотографии. В гостиной остались только Эва, Ольга и Клюв. Причем последний был занят делом – собирал оборудование, а вот девушки просто сидели на диване, отдыхая от трудов праведных.