Хрустальная пирамида
Шрифт:
Эрик вспомнил, что где-то читал об этом. В Гизе он еще не бывал, но уже давно интересовался и пирамидой Хуфу, и могилой Тутанхамона, и алтарем Абу-Симбел, поэтому знал о них больше, чем обычно знают люди. Готовясь к этим съемкам, он еще раз освежил свои знания.
Подобно тому, как в простом прямоугольном пространстве царской камеры пирамиды Хуфу установлен каменный гроб, в отделанном полированным камнем круглом помещении спальни археолога на верхнем этаже башни стояла железная односпальная кровать. Кроме нее, не было никакой мебели — ни шкафа, ни гардероба, ни комода. Скромная комната, как для японской чайной церемонии, с одной только железной кроватью посередине.
Единственное развлечение — окно в сверкающей черной стене, открывающее вид на море. Но и оно очень невелико по размеру: где-то около метра в высоту и едва ли сантиметров сорок в ширину.
К тому же стекло в этом окне вделано намертво. В душную ночь невозможно приоткрыть его хотя бы на миллиметр, чтобы впустить свежий воздух. Стекло прочное, с металлической сеткой внутри. Поэтому любоваться закатом над Мексиканским заливом было невозможно, но если хотелось посмотреть на море и пирамиду, можно было сделать это, открыв дверь и поднявшись еще на один этаж по железной винтовой лестнице. На этаж выше спальни была площадка на крыше, откуда открывался панорамный вид на все 360 градусов. Оттуда сколько угодно можно было смотреть и на пирамиду, и на Мексиканский залив, и на скалы Бич-Пойнт.
Однако если такой минимализм и мог бы порадовать современного художника, то пользоваться этой комнатой как спальней было крайне неудобно. Куда девать одежду после того, как переоденешься в пижаму? Куда повесить вешалку с пиджаком? А белье? Носки? И как быть с любимой сигарой?
Оказавшись в этой спальне, Эрик Бернар вспомнил зал «Кувшинки» в музее Оранжери в Париже. Там в совершенно пустой круглой комнате на стене висела только одна картина — «Кувшинки» Моне.
На самом деле переодеваться надо было на шестом этаже. Он служил гардеробной старому археологу, жившему в мире, отставшем от моды на несколько световых лет. Половину комнаты занимал большой старый гардероб, весь в царапинах, да в грязных деревянных ящиках были в беспорядке навалены клетчатые рубахи, которые любят носить южане, и вышедшие из моды поношенные джинсы. Не было ни одного хорошего костюма, чтобы надеть на прием, и в целом количество предметов одежды было меньше трети того, что захватила с собой на остров Леона Мацудзаки.
И все-таки Ричард Алексон, как он сам сказал вечером киношникам, решил послушно повиноваться правилам жизни, установленным в башне, и намеревался переодеться на шестом этаже в привезенную с собой дорогую шелковую пижаму, потушить сигару и в обуви направиться в спальню на седьмом этаже в позаимствованной у съемочной группы виниловой накидке с изображением логотипа «Парамаунт пикчерз».
Скорее всего, предприниматель так и поступил. На шестом этаже были относительно чистые простыни, подушки и другие постельные принадлежности, и он сам, видимо, застелил кровать. Единственным увлечением Ричарда были женщины, из-за чего в свои почти пятьдесят он оставался холостяком. Поэтому он сам вполне справлялся с мелкими бытовыми делами, что нетипично для богатых мужчин среднего возраста.
Так обстояли дела на седьмом и шестом этажах. На шестом этаже стояли гардероб и деревянные ящики с одеждой, обувью, дождевиками, спальными принадлежностями — одеялами, простынями, подушками. Кроме того, здесь хранилось некоторое количество книг, и места, где мог бы лечь человек, не оставалось. Конечно, если всерьез взяться за расстановку
На первом этаже туалет и умывальник, на втором — кухня, на третьем — склад; свободны были только четвертый и пятый этажи. Да и то, что было там, нельзя в полном смысле слова назвать комнатами — так, пустые пространства, где из стен выпирали бетонные блоки, между которыми выступали слои цемента, а пол, заваленный коробками и бутылками, не потрудились выровнять — помещения куда хуже, чем одиночная камера в тюрьме. Охранники Ричарда ночевали там в спальных мешках — двое на пятом этаже, один на четвертом.
Если б кто-то подозрительный задумал пробраться к Ричарду на седьмой этаж, у него для этого было два пути. Первый — бесшумно пройти мимо дверей четвертого и пятого этажей, где спала охрана, и просто подняться по лестнице на седьмой этаж. А другой — перебраться на башню с пирамиды по подвесному мосту.
Однако приходится признать, что для человека второй способ нереален. Потому что попасть на подвесной мост можно, только взобравшись по построенным внутри пирамиды искусственным утесам, поднявшись на вершину скалы, пройдя по узкой тропинке к башне и открыв решетчатую дверь, как в клетке для зверей. Подняться по утесам на плоскую площадку на вершине скалы физически невозможно. Искусственный утес, поднимаясь вверх, загибался внутрь, постепенно переходя в потолок.
Более того, дверь, ведущая к подвесному мосту, была заперта, и ключ от ее замка имелся только у Ричарда. Да и к тому же внутри пирамиды находилась многочисленная съемочная группа. И если б кто-то предпринял такие подозрительные действия, его наверняка заметил бы кто-то из группы.
Еще один вариант — вскарабкаться по внешней стене пирамиды прямо на подвесной мост, но и здесь человек столкнулся бы с непреодолимыми сложностями. Дело в том, что мост начинался на пять метров выше того уровня, где кончалась каменная кладка. Дальше шла стеклянная стена, по которой сплошным потоком стекала дождевая вода, и подняться по ней человеку было совершенно невозможно.
А как насчет того, чтобы забросить на подвесной мост веревку и, цепляясь за нее, доползти от верхнего края кладки до моста? Но и дальше подстерегало препятствие. Подвесной мост был, словно паутиной, плотно обмотан колючей проволокой.
Трое охранников решили, что по этим причинам можно исключить из рассмотрения вариант с проникновением на крышу башни по подвесному мосту, и остались ночевать на четвертом и пятом этажах. К тому же сейчас никто не угрожал жизни Ричарда Алексона. Но нельзя утверждать, что в этих обстоятельствах внимание троих профессионалов не могло слегка ослабнуть.
Из пирамиды послышался звон колокола, извещавшего, что еда готова. Услышав его, Эрик Бернар поднялся и спрятал губную гармошку обратно в карман джинсов. Кинув взгляд на башню, он увидел, что трое охранников стоят у двери Ричарда Алексона.
Происходило это далеко наверху, поэтому деталей было не разобрать, но казалось, что охранники через дверь разговаривают со своим хозяином. Они стояли на площадке железной винтовой лестницы, какие были устроены на каждом этаже башни перед входной дверью. Было видно, что двое из них стоят непосредственно у двери, а третий оперся задом о перила. С места, где находился Эрик, казалось, что верхняя половина его тела висела над землей, что немного пугало. Но самого охранника это, видимо не беспокоило.