Хрустальная туфелька
Шрифт:
Взгляд, которым наградил мачеху Андерс, ясно говорил: тебе-то откуда это известно? Но Джоан уловила в голосе Эллис неподдельную тоску и спросила:
– Вы тоже теряли ребенка?
Эллис медленно кивнула.
– Я потеряла четверых, – сказала она, теребя пуговицу на блузке. – И каждый раз меня успокаивали тем, что у меня впереди много времени и у меня еще будут дети. Объясняли, что это природа так распорядилась… – Голос Эллис дрогнул, и она замолчала ненадолго. – Я знаю, в такие моменты эти слова не действуют, поэтому не буду повторять тебе их.
– Мне кажется, вы что-то
– Я приеду через несколько дней, когда ты будешь чувствовать себя лучше.
– Мне не настолько плохо, чтобы я не могла разговаривать. – Собравшись с силами, Джоан улыбнулась. – Это продолжалось очень недолго, просто я не ожидала, что все так закончится.
– Дело ведь не в физической боли, да? – правильно угадала Эллис.
Уже не в первый раз Джоан поймала себя на мысли, что эта женщина вызывает у нее симпатию.
– Ладно, я оставлю вас вдвоем, – нерешительно сказал Андерс и повернулся к двери, но мачеха остановила его.
– Останься, пожалуйста. То, что я собираюсь сказать, касается вас обоих.
По напряженной позе было заметно, что Эллис чувствует себя неловко. Но, когда она заговорила, в ее голосе появилась уверенность. Джоан слушала ее с интересом, восхищаясь, с каким достоинством Эллис обращалась к своему пасынку.
– Андерс, я была не права, считая все эти годы, что ты примешь меня. Я причинила боль твоей матери, и ты имеешь все основания ненавидеть меня. Единственное, что я могу сказать в свою защиту, это то, что я очень сильно любила твоего отца. И до сих пор люблю, – добавила она.
Эллис говорила мягким, спокойным голосом, но Андерс слушал ее с полным безразличием.
– Значит, деньги тебя не интересовали? – с ироничной усмешкой спросил он.
Эллис тем не менее, ответила утвердительно.
– Почему же, они тоже интересовали меня. Я могу также признать, что неправильно обвинила тебя в том, что ты мало заплатил своему отцу и брату за их доли в бизнесе. Ты более чем щедро расплатился с ними. Они были не готовы к ведению дел, и, хотя фирму создала и сделала прибыльной твоя мать, в компанию, приносящую огромные доходы, она превратилась лишь под твоим руководством.
– Нечего мне рассказывать то, что я и без тебя прекрасно знаю, – грубо бросил Андерс – Зачем ты явилась сюда? Сказать, какая ты на самом деле хорошая?
– Андерс! – одернула его Джоан, шокированная его хамским поведением. – Выслушай, по крайней мере, что Эллис собирается сказать. Извините, – обратилась она к Эллис.
– Не надо извиняться за меня! – вспылил Андерс и снова повернулся к мачехе: – Не знаю, что тебе нужно и с чем ты приехала сюда на этот раз, и, если я веду себя грубо с тобой, значит, по-другому не могу. Я еще могу смириться с тем, что ты сделала мне, Эллис, но ты причинила боль и страдания моим самым близким людям, а этого я не могу простить тебе. Так что я предупреждаю тебя: если ты собираешься сказать что-то, что расстроит мою жену, то ты выбрала неподходящее время. Мы потеряли ребенка, и если после твоих слов ей станет хуже, то ноги твоей в этом доме больше не будет. И я сделаю все для того, чтобы ты не виделась с Джойс
– У меня даже в мыслях не было расстраивать Джоан. – У Эллис задрожал голос, в подведенных карандашом глазах появились слезы. Это был не спектакль, а настоящее чувство. – А что касается малышки… Я попросила адвоката забрать наше прошение об опеке.
Джоан не сдержала изумленного возгласа и посмотрела на Андерса, пытаясь понять его реакцию. Он стоял в напряженной позе и молчал, видимо ожидая продолжения.
– Мы с Джеральдом подробно обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что двое далеко не молодых людей вряд ли смогут дать Джойс то, чего она заслуживает.
– Можно узнать, почему вдруг такая смена настроений? – спросил Андерс, подозрительно прищурив глаза. Слезы Эллис не убедили его в искренности ее заявления. – Вы не так сильно постарели за последние полтора месяца. Что заставило вас отказаться от судебного иска?
– Ты, Андерс. – Эллис посмотрела ему в глаза. – Ты и Джоан полностью изменили свою жизнь, отказавшись от привычной атмосферы, в которой каждый из вас жил до этого. Повторяю, до сегодняшнего дня я была уверена, что вы заключили фиктивный брак, чтобы склонить на свою сторону суд присяжных.
– И, даже думая так, ты все равно решила отказаться от опеки?
Казалось, что напряжение Андерса нарастает с каждой секундой.
– Да, – мягко ответила Эллис. – Я просто поняла, насколько сильно ты любишь девочку, если решился на такое. Не каждый может отказаться от собственного счастья и жить в браке без любви ради будущего своей племянницы. То же самое я могу сказать и о тебе, Джоан. – Эллис не заметила, как Джоан побледнела и сжала до боли пальцы в кулаки. – Я бы не смогла.
– Ты действительно любишь моего отца? – спросил Андерс дрогнувшим голосом.
– Я любила его всегда, – с нежной улыбкой ответила Эллис. – Я просто не смогу жить без него. Мне лишь жаль, что это причинило столько страданий его близким. Я не хотела этого. Я не жду прощения или хотя бы примирения. Мне бы хотелось, конечно, чтобы в семье был мир, но я понимаю, что прошу тебя о слишком многом. Но я была бы очень благодарна тебе, если бы ты разрешил нам с твоим отцом время от времени приезжать к вам, чтобы побыть с Джойс немного. Мы бы хотели принимать посильное участие в ее воспитании. Никаких корыстных мыслей у нас нет.
Андерс коротко кивнул, но настороженность не исчезла с его лица.
– Хорошо, – примирительно сказал он и впервые посмотрел на Эллис без злобы или неприязни. Его тон был даже мягким, когда он предложил: – Я провожу тебя.
Джоан потеряла счет времени. Боль внизу живота утихла, но Джоан не хватало ее. Эта боль помогала переносить страдания от потери того, чего по сути и не было, что было лишь мечтой, не имевшей крыльев.
Услышав шаги Андерса на лестничной площадке, Джоан затаила дыхание, но Андерс вошел не к ней, а в детскую. Джоан думала, что, уложив девочку, он придет к ней. Андерс, конечно, ничего не мог изменить, но он, по крайней мере, мог облегчить ее страдания. Время шло, а он все не приходил. И Джоан поняла, что сегодня потеряла не только ребенка.