Хрустальные тайны
Шрифт:
— Совсем взрослый ты у нас стал — вон какой большой и широкоплечий. Даже веснушки пропали. А волосы почему-то потемнели. Почернел, как дядька.
— А как дядька Михайла поживает? — спросил Борис, — Небось сердится до сих пор на меня?
— Что ты! Давно уже обиду забыл. Ты же знаешь, что он только с виду такой суровый. А у самого душа, как у младенца.
— Где он сейчас?
— В цехе. У них там что-то с печкой случилось.
Борис сразу забеспокоился:
— Что именно?
— Не знаю, — ответила мать. — Всех стеклодувов вызвали.
— Извини уж
А случилось там вот что.
Треснул в печи один из глиняных горшков. Стеклянная масса начала просачиваться на колосники. Того и гляди топку зальёт. Нужно было срочно менять горшок.
Когда Борис пришёл в цех, стеклодувы ломами разбивали кирпичную кладку печи, чтобы вытащить старый горшок и заменить новым. И хотя пламя в печи приглушили, всё равно люди работали, обмотавшись брезентовыми тряпками. Больше двух минут не выдерживали у огня. Чем шире становился проём в печи, тем длиннее языки пламени вырывались оттуда. Иногда они касались людей, оставляя подпалины на брезенте. Как только одежда начинала дымиться, человек спрыгивал с помоста к шлангу с водой и обливался с ног до головы. От него клубами поднимался пар.
Место загоревшегося занимал следующий стеклодув. Он орудовал ломом еще полторы-две минуты. Его брезентовое одеяние также загоралось, и он отходил.
Наконец проём в печи вырубили достаточно широким, чтобы вытащить глиняный горшок. Теперь нужно было зацепить его длинными крюками и оттащить на приготовленный железный лист.
Но не тут-то было. Крюки обламывали края горшка, а сам он никак не сдвигался.
— Видно, прилип. Придётся петлю накидывать, — сказал дядька Михайла.
Притащили металлический трос. Завязали его петлёй как раз по размеру горшка. Теперь кто-то должен был подойти совсем близко к огню и ловко набросить петлю на горшок.
— Дайте мне! — сказал Борис.
Только тут его и заметили. До сих пор каждый занимался своим делом и никто не обращал внимания, на бравого милиционера.
— Здорово, служивый! Откуда ты появился? — раздались возгласы вокруг. — Не в урочное время пришёл. Некогда тебя толком поприветствовать.
Борис подошёл к бригадиру, повторил:
— Разрешите мне накинуть петлю. Я ещё не разогрелся, и мне легче будет войти в огонь.
Дядька Михайла согласился:
— Давай, только укутайся получше.
Борис быстро намотал на себя брезентовые чехлы, голову повязал кожаным передником. Одни щёлки у глаз оставил. Надел брезентовые рукавицы и подошёл близко к печи.
Борису показалось, что он увидел лик солнца!
Какой он? Красный и жёлтый. От него струились тоненькие пружинки-лучи. Они весело вздрагивали и отпрыгивали в стороны, стараясь захватить и поджечь всё, что попадётся на пути.
Они множились с каждым мгновением всё быстрее и быстрее, и их становилось миллион миллионов. Уже всё свободное пространство заполнили колючие лучи. Теперь они окружали, обволакивали со всех сторон. И некуда было деться от них. Всё пронизалось их жаром. Лучи лезли в глаза, в уши,
— Бросай же петлю! — как эхо, раздался громкий крик. — Бросай скорей!
Борис напряг все силы, поднял отяжелевшие руки и бросил петлю. Она мёртвой хваткой затянула горшок.
В следующее мгновение Борис выскочил из пламени. Тут дядька
Михайла направил на него мощную струю воды. Брезент на Борисе зашипел. От него пошли клубы пара...
КЛЮЧИ К РАЗГАДКЕ
Виртузов принял Бориса назад в бригаду по-хорошему. Ничем не напоминал ему о бегстве. Как будто ничего и не было. Учил племянника, как и прежде.
— Нужно уметь чувствовать стекло, — говорил дядька Михайла. — Понимать, куда оно зовёт. И в этом самый главный секрет старых мастеров. Говорят, они сумели приручить стеклянную каплю, как приручает зверя дрессировщик.
Нравилось Борису наблюдать за Виртузовым.
Когда работает хороший стеклодув, кажется, что всё у него очень просто получается. Приёмы самые простые: подуть сюда, загнуть туда, перевить вот так, сдавить этак. Инструменты у мастера тоже простые: длинная металлическая трубка, ножницы, крючочки, щипчики, железки, деревянные ковшики. Они были такими же и триста, и пятьсот лет назад.
А вот посмотришь на дядьку и невольно залюбуешься: будто бы ему одному доступны все эти приёмы.
Однажды увидел Борис в альбоме муранский графин с павлином внутри. Удивился, как смог старинный мастер сквозь узкое горлышко посадить вовнутрь птицу.
— Давай попробуем, — предложил дядька Михайла. — Только вместо павлина лучше петушка сделаем. Не люблю павлинов — глупая птица.
Из податливой, как воск, стеклянной массы он щипчиками вылепил сначала туловище. Потом ножницами выкроил из пёстрого стекла два крыла и распушённый хвост. Приладил петуху красные длинные серёжки и высокий красный гребешок.
Ну вот и готов петух: сидит на конце трубки, подняв крылья, словно собирается взлететь.
Борис к этому времени приготовил прозрачный сосуд. Он снял с дядькиной трубки петушка и начал опускать его в графин. Но петух никак не хотел туда залезать. Пришлось сделать горло у графина широким-широким, раскрыть его, как мешок, и посадить туда петушка!
А потом дядька Михаила и Борис вдвоём стали железками да щипчиками горло у сосуда стягивать. Пока стекло ещё мягкое, оно покорно сжималось под руками. И получилось наконец такое узенькое горлышко — как в бутылке.
— Вот и весь секрет, — сказал дядька.
— Ловко, — отозвался племянник. Другой премудрости дядька научил Бориса, когда стали лепить из тонких листиков стекла фигурные подставки для бокалов. Тут пришлось здорово поломать голову.
Из муранских рисунков трудно было понять, как каждая завитушка вылепляется: столько всего нагромождено!
Дядька заготовил сперва несколько тонких стеклянных полосок. Чтобы они не остывали и не трескались, разложил их на железе у самого огня. Потом, как портной, начал ножницами вырезать из полосок лепестки и листья.