Хрустальный шар
Шрифт:
Началась работа. После четырех часов просматривания старых анкет и заметок у меня начали сверкать искры перед глазами. Тогда я принял холодный душ и позвонил Гримшо, чтобы тот прислал нам двух своих людей. Вчетвером мы занялись дальнейшей сортировкой папок. Когда работа была почти закончена и сорок шесть папок отложены в сторону, раздался звонок. Звонил Грэм.
– Ну, как вы там развлекаетесь, господин офицер? – спросил он. – Интересно, вы его уже нашли? А то мы его поймали.
Я затаил дыхание.
– Он сам попал нам в руки, понимаете? Спускайтесь вниз, будете присутствовать при допросе.
– Том, – позвал я. – Грэм говорит, что
Шесть солдат охраняли двух рабочих, которые стояли у стены. Грэм сидел на столе и курил сигару.
– А, вот и вы, – сказал он, когда мы вошли.
Один из рабочих был немолодым негром атлетического сложения.
– В одиннадцать приходит третья смена, – рассказал Грэм. – Этот негр был из этой смены, он монтер-электрик. В зале произошло какое-то замыкание, и его послали наверх, чтобы нашел соответствующий предохранитель. Повсюду были расставлены мои люди, и они заметили, что он вынул что-то из кармана комбинезона и положил в распределительную коробку. Задержали его. Оказалось, что в коробке был новый передатчик, идентичный образец. Вот он лежит. Когда негра прижали, он сказал, что один из рабочих, некий Маллиган со второй смены, дал ему пакет и попросил положить в распределительную коробку. Обещал ему за это десять долларов. А вот и Маллиган.
Это был ширококостный сухощавый парень. На лице у него виднелась небольшая рыжеватая щетина, голубые глаза смотрели жестко. Он крепко сжимал кулаки, кадык у него судорожно дергался.
Начался допрос. Маллиган поначалу отпирался, но когда ему показали аппарат и негр повторил свои показания, обмяк. Его настоящее имя – Томас Кроэне, он был родом из Восточной Пруссии. Стал гражданином США несколько лет назад. Документы у него были настоящие – видимо, купленные у какого-то портового рабочего. Его завербовал некий тип, которого он называл доктором Литтоном. До того он шесть месяцев работал в Ок-Ридже сварщиком. Перед тем как перейти на новую должность, проходил специальный курс в Алабаме. Его и вел этот «доктор Литтон». На курсе было еще шестнадцать человек, с которыми он не был знаком. Литтон преподавал им основы атомной физики и методы пересылки сообщений с помощью новой системы передатчиков. Перед отправкой в Ок-Ридж он получил два передатчика, запаянные в консервные банки.
– Можно задать пару вопросов? – вмешался я. – Каким образом вы пронесли в зал аппарат, минуя рентгеновский контроль?
– Контроль был тщательным лишь в самом начале, – сказал мнимый Маллиган. – Тогда нужно было выкладывать все из карманов, а потом можно было оставлять всякие мелочи – например, авторучку. Аппарат я перенес в авторучке.
– Как это – в авторучке?
– Аппарат разбирается, – объяснил он, – и можно было перенести его маленькими частями внутри корпуса авторучки, из которого я вынул баллончик с чернилами.
– Ну хорошо, а какой в этом смысл? Зачем вы это делали? Вместо того чтобы подвергать себя опасности, могли бы передавать из жилого помещения.
Маллиган потряс головой:
– Нет, оттуда я не мог – там случаются проверки, а кроме того, в комнате живут несколько человек. Я хотел, чтобы аппарат был за пределами комнаты, так было лучше.
– Тогда его можно было разместить где-нибудь в жилом здании, вне комнаты, а не здесь.
Маллиган явно смешался. Пытаясь меня переубедить, он сжимал кулаки и старался говорить быстрее:
– Здесь все заглушал искровой разрядник. Я думал, что
– Кто вы на самом деле по образованию? – спросил я.
– Техник-электрик, – буркнул он.
Я покачал головой:
– Вы отважный человек, но импровизация была устроена слишком поспешно. Ну и кто вам приказал все это сделать?
– Я уже говорил. Доктор Литтон.
– Нет, не прикидывайтесь. Кто приказал вам разыграть историю с негром здесь, на производстве?
Он молчал.
– Не будете говорить?
Он не отвечал.
– Мистер Грэм, – сказал я, – у меня больше вопросов нет.
– Уведите их, – сказал Грэм. – Так вы считаете, что?..
– Я ничего не считаю. Тот, кто разместил аппарат, решил, что пришла пора действовать. Что нужно нас дезориентировать. Лучше всего усыпить нашу бдительность, отдав нам в руки агента. И поэтому он приказал своему помощнику – именно этому, – чтобы он разыграл комедию «провала». Но это не удалось. Конечно, этот шаг показывает, что мы имеем дело с противником высокого класса, но у него начинают сдавать нервы. Ведь это полная глупость, с этим аппаратом. Зачем его понадобилось проносить сквозь контроль? Так что, возможно, я не зря отложил эти сорок шесть папок. Если мы не идентифицируем его за два дня, нужно будет удалить всех подозреваемых. Незаменимых людей нет.
– Придется нажать на Маллигана.
– Боюсь, что он ничего не скажет. Для такого задания выбирают не обычных людей. Дали то, что было из лучшего.
– Но вы его переиграли, – сказал Грэм. – Пойдемте, покажете мне эти папки.
– Это не очень нам поможет. Я уверен, что, когда мы его схватим, вы будете удивлены еще больше, чем я.
Когда мы вышли, я спросил Мейкинза, что он обо всем этом думает. Том очень молчаливый человек, но когда говорит, его стоит послушать.
– Я думаю, – сказал он, – что это какая-то шишка. Аппарат был здесь потому, что этот человек или вообще не живет в рабочих зданиях, или бывает там редко. Нужно узнать, кто имеет право постоянного пребывания в корпусе.
Я спросил Грэма.
– Таких можно посчитать по пальцам. Человек двадцать. Даже меньше. Я дам вам список. В нем весь совет – я, вы и пара ученых.
– Вас я давно уже подозреваю, – сказал я и рассмеялся, когда Грэм вытаращил на меня глаза.
Когда Мейкинз засел над принесенным списком, я решил провести еще один эксперимент. Выписал адреса людей, чьи личные дела отложил, и в сопровождении двух солдат отправился в жилые блоки. Шел второй час ночи, и все, кто не работал в третьей смене, спали. Мы входили в каждую комнату, не зажигая света. Я измерял пульс лежащих, чтобы проверить, спят ли они. Потом внезапно светил им фонарем в глаза.
– Mensch, wie heissen Sie? – кричал я как можно громче. – Sagen Sie sofort, los! [140]
Я предполагал, что разбуженный немец непроизвольно ответит на родном языке. К сожалению, семь человек проснулось при нашем входе, четверо были на работе, а из остальных никто не ответил по-немецки. Зато некоторые чудовищно ругались. Измотанный, я вернулся к себе. Ложась в кровать, приказал, чтобы меня ни под каким предлогом не будили до шести утра. Я был совершенно разбит.
140
Как вас зовут? Отвечайте, немедленно! (нем.)