Хрустальный замок
Шрифт:
– Жалко, – сказала она, шмыгнув носом. – Жалко, что вы уходите. Мне с вами хорошо. И подарки мне давно никто не дарил. Тем более озеро.
– Видишь, как здорово! – попытался утешить ее Мишка. – Хоть нормально искупаешься – это тебе не желтая лужа. И бананы, если что, есть, – он вспомнил про два банана и отдал их девочкам.
– Спасибо, – сказала Саша и понюхала банан. – Никогда их не ела. Вкусно пахнет!
– Да, – согласился Мишка.
Чумазуля долго вертела банан в руке, потом осторожно
– Вот балда! – рассмеялся Мишка. – Их же надо чистить.
– Чистить? – Чумазуля, понаблюдала за Сашей и сноровисто раскрыла кожуру на три половинки. – Так?
– Так-так. А теперь ешь.
– Ничего, – сказала Чумазуля, попробовав, но было хорошо заметно, что она не в особом восторге от бананов. – Вы добрые, – немного погодя, вздохнула она, – и я вам кое-что скажу, по секрету.
Она повертела головой, нет ли кого поблизости, и поманила ребят пальчиком.
– Во-первых, можете не очень торопиться. Там, у вас, прошло всего каких-нибудь полчаса, – зашептала она. – Здесь время идет по-другому.
– Да ну! – поразился Мишка, недоверчиво скосив глаза.
– Не перебивай! – Чумазуля оскалила на удивление белые зубы, сильно контрастирующие с ее чумазой внешностью. – Во-вторых, вам все-таки стоит торопиться. Чем меньше вы здесь находитесь, тем лучше.
– Почему?
– Потому! Я… не могу сказать, – расстроенно повесила нос Чумазуля. – Это большая тайна, хотя ее знают все.
– Какая же это тайна, если ее все знают? – возразил Мишка.
– Такая. И вы узнаете, если задержитесь надолго. Только потом будет поздно.
– Ой, мамочки! – тихо сказала Саша. Недоеденный банан вывалился из кожуры и упал в траву, но девочка не заметила, продолжая держать в руке пустую кожуру.
– Вот, вот, – подтвердила Чумазуля. – Так что ищите замок – и аревуар, – помахала она ручкой.
– А ты? – спросил Мишка.
– Что – я?
– Ты не пойдешь с нами?
– А зачем?
– Тебе здесь больше нравится?
– Сам подумай, что я там буду делать, в вашем семидесятом, который тысяча девятьсот? Да и нельзя мне, – повесила она нос.
– Она права. – Из-за пальм вышел чернокожий парень лет двадцати с небольшим и направился к ребятам. Парень был одет в свободные холщовые штаны и безрукавку без пуговиц. – Ей действительно нельзя. И мне тоже.
– Черныш! – обрадовалась Чумазуля. – Сколько лет, сколько зим?
– Не знаю, если честно, – почему-то смутился парень и почесал кончик чуть приплюснутого, широкого носа. – Давно. Видите ли, – он повернулся к Мишке и широко улыбнулся, – у нас со временем проблема, в смысле, мерять его не получается.
– Да и кому оно нужно, – отмахнулась Чумазуля. – Меряй не меряй, а все одно ничего не меняется.
– Все как раз меняется,
– Ты какими судьбами?
– Да вот, послали так послали, – развел руками Черныш. – Говорят, дойди до Чумазули и проводи новеньких.
– Так и знала, что ты по делу, – немножко расстроилась Чумазуля. – Просто так никогда не зайдешь.
– Нет, почему! – очень натурально возмутился Черныш.
– Да чего уж там. Ладно, идите, Они не любят ждать. Доброго пути и скорого возвращения.
– Куда? – оторопело уставился на девочку Мишка.
– Вот чудила! Домой, конечно, – выкатила глаза Чумазуля.
– Это уж как Они решат, – сказал Черныш. – Идемте.
– Нам домой надо, – уперто повторил Мишка.
– Да, да, – согласилась Чумазуля. – Но если что, вы знаете, где я живу.
Было хорошо заметно, что ей вовсе не хочется отпускать ребят.
Черныш развернулся и пошел в обратную сторону.
– Вы, главное, понапористей там, – напутствовала ребят Чумазуля, идя рядом с Сашей. – Вам-то что терять? Вам терять нечего.
– А вам есть что? – спросила Саша.
– Уже нет, – таинственно ответила Чумазуля. И непонятно было, отшутилась или сказала всерьез.
Она проводила ребят и Черныша до края банановой рощи, остановилась и стала махать рукой. Саша обернулась и помахала в ответ. Чумазуля как-то горько улыбнулась и еще долго глядела ребятам вслед, пока те не скрылись за «каменными» деревьями.
Мишка обернулся лишь один раз, когда они вошли в лес, но Чумазули уже не было. Наверное, побежала к своему озеру, решил Мишка, и быстрее зашагал за Чернышом, стараясь не отставать от него.
– А Черныш – это ваше имя? – спросил мальчик.
– Нет, – засмеялся парень, – прозвище. Здесь мало кто пользуется настоящими именами. Традиция, что ли, такая, вроде как имена навевают ненужные грустные воспоминания о былых временах.
– Обидное какое-то прозвище, – буркнул Мишка. Чернокожих ему еще ни разу не доводилось видеть вживую, и он с интересом, исподтишка разглядывал мускулистого антрацитового парня.
– Почему обидное? Разве я не черный?
– Черный, – подтвердил Мишка. – Но, мне кажется, неправильно лепить ярлыки.
– А это вовсе и не ярлык, а скорее, – Черныш щелкнул пальцами, – отличительная черта. Я здесь один такой. Еще есть желтыши и беляши, – пошутил он.
– Беляки, – поправил Мишка. Слово ему не нравилось – выходило, что они, вроде как, белогвардейцы, но другого ничего на ум не приходило. Впрочем, были и зайцы-беляки. – Беляши – это такая еда, – добавил мальчик.
Черныш засмеялся. Смех у него был раскатистый, хриплый и какой-то напряженный. Он вел себя крайне настороженно, постоянно вертел головой и к чему-то приглядывался.