Хуан Дьявол
Шрифт:
– Чего желаешь, моя хозяйка? Чем прикажешь служить? Кума довольна. Она даст тебе способ, чтобы сделать соперницу некрасивой, порошок, который справится с самыми непокорными мужчинами, капли, которые сделают их рабами, как ты пожелаешь, стоит лишь добавить их в чашку кофе. Кума может приготовить мешочек трав, подвесив который на талии, он может принести тебе сына, которого ты так страстно желаешь, но не имеешь. Это?
– Дай Бог, чтобы у тебя было столько силы, Кума!
– Ты сомневаешься в моей власти? – возмутилась волшебница в настоящем гневе. – Тогда, зачем
– За тем, что гораздо удобнее для тебя. Если бы я вправду думала, что ты можешь все это сделать, то никаким золотом на свете нельзя было бы расплатиться с твоей наукой. Я пришла просить не этого. Будет достаточным послушаться меня. Я знаю, ты помогаешь местным женщинам, когда приходит время рожать; но я хочу, чтобы ты послужила мне свидетелем, чтобы сказала слова, сказала всем и хозяевам, что позаботилась обо мне после несчастного случая.
Прежде чем продолжить, я хочу сказать одно: если все выйдет хорошо, я дам тебе еще десять таких же монет; если попытаешься предать, то прогоню палками с земли Д`Отремон, не позволив даже открыть рот. Поклянись, что скажешь лишь то, что я повелю, смотри хорошенько, чтобы не солгала. Я жена хозяина, хозяйка Кампо Реаль. Смотри хорошенько, и подумай перед тем, как согласиться!
Пока Кума покачивала головой, Айме резким движением сбросила вуаль, скрывавшую лицо, накидку, повязанную вокруг головы, и в свете красноватого факела сияющим блеском блеснула красота ее белого лица. Темные зрачки колдуньи, казалось, увеличились, и еще сильнее заполыхал красноватый блеск в глазах, наполненных кровью. В течение долгой минуты она, казалось, не решалась; затем спрятала три золотые монеты в кошелек, подвешенный на юбке, и наконец ответила:
– Я сделаю, что прикажешь. Как? Когда?
– Это должно быть очень скоро. Я и так потеряла много времени. Завтра, если можно. Я должна приготовиться, сделать все хорошо. На этот раз мы не можем ошибиться.
Айме подошла к двери. Кума последовала за ней, поглощая каждый жест, движение, словно училась, прикладывала усилия угадать прозорливым и живым сознанием ложь и обман. Наконец, проницательное выражение очеловечило ее негритянское лицо:
– Ты сеньора Айме. Я видела тебя в день свадьбы. Я не вошла в церковь, но видела тебя издалека, и тоже скажу тебе кое-что. Говорят, ты родишь наследника хозяину Ренато.
– Так говорят. Если твоя мудрость не зашла слишком далеко. Тебе больше ничего не говорят твои тайны?
Снова Кума ненадолго умолкла. Снова осмотрела с ног до головы прекрасную женщину, гордо стоявшую перед ней, пока насмешливая улыбка не заиграла на ее губах.
– Кума видит правду в огне, в ветре и в дыме горящего котелка, – подтвердила она. – Кума видит твоего наследника, красивого и сильного. Кума видит наследника дома Д`Отремон.
– Нет… – решительно отрицала Айме. – Ни Кума, никто ничего не видит, понимаешь? Наследник Ренато Д`Отремон не существует и никогда не существовал, но нужно, чтобы все поверили, что это был несчастный случай, который не позволил ему родиться. Это случится недалеко от твоей хижины, и следует отблагодарить твои заботы. Ты хорошо
– У костра очень высокое пламя. Хочешь, чтобы Кума перепрыгнула через костер, который обожжет ее ноги? Кума многим рискует. Если ты сможешь меня выгнать палками из Кампо Реаль, то хозяин Ренато может гораздо больше. Возможно, он должен будет отослать меня очень далеко, а десять монет из золота – не слишком большие деньги.
– Я дам двадцать! Дам сотню!
– Я помогу. Помогу со всем риском. Скажи, что я должна делать.
– Подожди! – указала Айме. И подойдя к двери, нетерпеливо позвала: – Ана… Ана!
По узкой тропе бегом поднималась длинная и худая фигура, которая подойдя к Айме весело воскликнула:
– Ай, хозяйка, как здорово на танцах! Внизу все танцуют, кроме хозяина Ренато, который уже ушел…
– Ренато уже ушел? Вернулся домой? Нужно, чтобы ты тоже вернулась. Я еще должна поговорить с этой женщиной. Если Ренато вернется в спальню и никого не застанет, он пойдет нас искать, и кто знает! Нужно, чтобы ты ушла, была внимательной и сказала оправдание моему отсутствию. Если он спросит, где я, можешь сказать, что вышла в сад освежиться. А если велит искать меня, то дойдешь до беседки и будешь там ждать. Иди… лети…!
С неохотой пошла Ана вниз по узкой тропинке, а Айме медленно возвратилась в почти развалившуюся лачугу. В ее хитром дьявольском сознании мелькала неясная мысль, обретая форму, четкие очертания. Один за другим они готовились в ее сознании, каждая деталь фарса, и она толкнула наконец ветхую дверцу нетерпеливой рукой и объяснила:
– Кума, я знаю, что мы сделаем. Шаг за шагом, знаю, что мы должны сделать…
– Ренато, сынок…
– А…? Зачем ты поднялась, мама? Сейчас поздно, очень поздно. Не думаю, что ты должна злоупотреблять здоровьем и силами. Ты должна отдыхать и…
– Дорогой сын, моя усталость не от тела.
Рядом с каменной лестницей, где был проход к затененному и удобному вестибюлю состоятельного дома, Ренато столкнулся с той, с которой менее всего желал встретиться. Изучающие и беспокойные глаза матери пронзали его, в них была такая болезненная и нежная мольба, что вопреки себе он вздрогнул.
– Не хочу показаться назойливой, спрашивая, откуда ты пришел. Полагаю, раз не просил коня, значит не отправишься этой ночью, как грозился…
– Нет, мама, конечно я не уеду этой ночью. Я велел Янине сообщить тебе, но вижу, она забыла мое распоряжение.
– Странно. Уверяю тебя, она впервые так повела себя.
– Да, весьма странно. Все странно в ней. Но я предпочитаю не говорить об этом. Не хочу расстраивать тебя, мама…
– Сказанного тобой уже достаточно, чтобы серьезно обеспокоить. Не думаешь, что лучше всего рассказать наконец?
– Конечно. Я знаю, ты сильно привязана к этой девушке, но я сказал достаточно, чтобы молчать теперь. Янина – человек, которого ты должна убрать от себя. В мягкой форме и под любым предлогом, но…
– Ты так воспринимаешь ее из-за Айме. Полагаю, это внушение твоей жены. Айме ненавидит бедную Янину и…