Художница

Васьков Артем

К тому моменту, как я закончил работу, дядя и Мирослав натаскали веток для костра и соорудили вертел. Я насадил мясо на длинную заостренную палку и зажег огонь. Самое страшное позади. Осталось просто приготовить пищу.

– Я не сомневался в тебе, Ярослав, – сказал дядя, хлопая меня по плечу.

Я не ответил, только улыбнулся. Хотелось забыть, стереть из памяти эти десять минут. Я выхватил из рук Мирослава бутылку вина и залпом опорожнил наполовину. Запахло жареным мясом. Аромат искушал, но, вспоминая, через что пришлось пройти, я вновь покрывался потом.

Вечерело. В костре тлели угольки, иногда вспыхивая от порывов ветра. С ветвей доносилась негромкая перекличка

усталых птиц. Моя тошнота прошла как-то сама собой. Мы все трое с аппетитом ели свежеприготовленное мясо и наслаждались общением. Мирослав оказался интересным собеседником. Он рассказал много поучительных и забавных историй из своей жизни. Дядя подтрунивал над его неудачами на любовном фронте: «Пятая жена – и та жаба!» На лице Мирослава появлялась легкая улыбка, но за ней скрывалась обида. Мне рассказали, что у него есть дочь, моя ровесница. «Слава богу, эта милашка не унаследовала желчь от своей матери, второй Медузы горгоны нам не надо!» – говорил дядя. По рассказам, это была умная красивая девушка. Но она меня не интересовала. Вспомнилось, как продавцы в дешевых лавках расхваливают свой залежалый товар. На хорошие вещи и на хороших девушек всегда есть спрос. Навязывают только порченые продукты.

– Пора собираться, – начал дядя. – От свежего воздуха клонит в сон похлеще, чем от травяных настоек. Однажды я уснул посреди леса, а проснулся с бронхитом. Кстати, Ярослав, ты изумительно приготовил тетерева, я не ожидал, что у тебя такой кулинарный талант.

– Согласен, – добавил Мирослав. – Такой дичи я не ел со времен моей бабушки. Она мариновала мясо в специальном соусе, а затем запекала. А тут и без всяких приправ шедевр!

– Спасибо за комплименты, – отозвался я.

Дядя стал запихивать свое ружье в чехол. Он был немного пьян и даже не думал очистить оружие от древесной трухи и перегноя. Красивая кожаная сумка в считаные секунды стала грязной. Закончив приготовления, он встал и подтянул брюки.

– Я на секунду отлучусь. Питье вина не прошло для меня даром, – сказал он, удаляясь к кустам.

– Я тоже отойду, – подхватил Мирослав.

Я сидел у костра, вытянув руки над догорающими углями. Приятный жар согревал пальцы, вызывая легкую дрожь. Внезапно я проникся уважением и любовью к моим спутникам. Они уже не казались мне безалаберными детьми. После истории с тетеревом я осознал, что у этих людей можно многому научиться. Дядя из шутника и пьяницы превратился в мудрого, состоявшегося человека. Все это время он прятал свои знания за личиной круглолицего озорника. Мне стало уютно в их компании.

Вдруг за деревьями послышался шорох. Кто-то там копошился, шурша листьями и ветками. Сначала я подумал, что идет дядя или Мирослав, но отбросил эту мысль, услышав их голоса в другой стороне. Я встал, взял ружье и сделал несколько шагов вперед. Было темно, но я отчетливо увидел фигуру, стоящую от меня в паре десятков метров. Все те же ветвистые рога и тонкие ноги. Олень. «Теперь я его не упущу», – решил я. Ощипывание и потрошение тетерева меня чему-то научили. Я стал воспринимать зверя или птицу не как живое существо, а как добычу. Свою роль сыграл и алкоголь: он сделал меня более решительным и бодрым. «Сейчас главное – не спугнуть его», – подумал я и медленно поднял ружье. Как будто учуяв меня, олень шевельнул ушами, поводил мордой из стороны в сторону и побежал. Медлить нельзя. Я выстрелил навскидку и тут же вспомнил, что в стволе находится патрон, предназначенный для мелкой дичи. Дробь полетела к цели, вошла в тело жертвы, но плотный мех защитил зверя от серьезных повреждений. Олень взревел и помчался. Я не отставал, продираясь через

заросли и перепрыгивая через кочки. Нет, я не подведу дядю. Я покажу, на что способен. Уворачиваясь от препятствий, я на ходу вставил патрон. На этот раз в ход пошла пуля крупного калибра. Зарядив ружье, я на секунду остановился, задержал дыхание, прицелился и… Осечка. Да, оружие, наверняка сделанное на заказ, дало сбой. Не раздумывая, я перезарядил ружье, но олень был уже далеко. Его силуэт постепенно расплывался в темноте.

Да, олень оказался под прицелом моего ружья, и металлический снаряд без труда мог прострелить его насквозь… Но этому не суждено было случиться.

Я отправился в обратный путь, проклиная создателей моего оружия: «Зачем нужны все эти гравировки и золотые украшения, если они не улучшают качество стрельбы? Людям пора перестать думать о красоте и помпезности изделий, им нужно повысить качество изобретений. Мастеру стоило уделить больше внимания спусковому механизму, нежели бесполезному украшательству».

И вновь поднялся ветер. Он дул прямо в лицо, кидая в глаза всякий сор и грязь, так что приходилось прикрывать их ладонью. Под его напором тонкие деревья гнулись почти до земли. Сквозь переплетенные ветви проглядывала луна. Она была единственным источником света. Хотелось поскорее вернуться к нашему погасшему костру и всем вместе возвратиться домой. Я не думал, что охота продлится до самой ночи. И за все это время мы подстрелили лишь несчастного тетерева! По сравнению с оленем или кабаном – жалкая добыча.

От лагеря я отбежал примерно на сто метров. Двигался по прямой и не менял направление. Или все-таки менял? Все время я был сосредоточен на погоне и мог не заметить, что куда-то сворачиваю. Может, и сейчас я шел в другом направлении? Нет, вряд ли. Хотелось узнать свое местонахождение, но деревья оказались не лучшим ориентиром: они все одинаковы, словно близнецы. Я пытался сориентироваться с помощью канав и кочек, но и они казались мне похожими одна на другую как две капли воды. Ни одной возможной зацепки. Пройдя еще пару сотен метров, я пришел к выводу, что заблудился. В груди все сжалось и образовалась пустота. Кусты, деревья, земля – все казалось враждебным. В темноте мерещились зловещие силуэты. Весь лес ополчился на меня. Мрачный и призрачный, он желал моей смерти. Голову как будто стянуло обручем, руки стали холодными, как у мертвеца. Напрягая голосовые связки, я выдавил из себя спасительное «Ау!», но никто не отозвался. Лес окутала зловещая тишина. Птицы смолки, но каждый звук внутри меня был слышен отчетливо: и биение сердца, и пульсация крови в венах. В ушах то и дело возникал металлический гул – как предвестник чего-то ужасного.

Еще через час бесполезных скитаний я окончательно выбился из сил. Вновь дал о себе знать выпитый алкоголь: голова раскалывалась, в висках стучало в предсмертном ритме. В голове метались мысли: «Ищут ли меня? Может быть, дядя и Мирослав бегают по лесу, проверяя каждый уголок? Хотелось бы в это верить. В любом случае мое отсутствие не осталось незамеченным. Возможно, в лес уже направлены полицейские с собаками-ищейками. Если так, меня обнаружат через несколько часов. От усталости смыкаются глаза. Но спать на промерзшей земле посреди леса – самоубийство. Можно получить воспаление легких или, того хуже, застудить почки. Не исключено, что меня увидят кабаны или волки, они без труда съедят все мое бедное тело. Может, влезть на дерево и заночевать там? Нет, я физически не смогу это сделать. Решено. Я разожгу костер и лягу спать около него. Вероятно, огонь отгонит и диких зверей, и холод. А если повезет, пламя заметят и меня спасут».

Конец ознакомительного фрагмента.