Художница
Шрифт:
– К родителям. Стоит их навестить.
– Ян много рассказывал о вашем отце, и только все самое хорошее.
– Он славный человек, – перебил дядя. – Мой племянник многому у него научился. Жаль, у меня нет времени его проведать.
– Конечно! Ты слишком занят курением сигар. В твоем графике просто не может быть места для родного брата!
– Если бы ты знала, какие идеи приходят в мою голову во время курения! Без никотина я бы не смог заработать и кроны! Но об этом позже. Сегодня днем Ярослав признался, что у него есть девушка. Чистокровная испанка.
– Не придумывай, дядя. Я такого не говорил. Она
– Как интересно! – перебила Маргарет, не дав мне договорить. – И когда свадьба?
– Но…
– Как только он к ней приедет. Или она к нему, – отрезал дядя. – Я вручил ему колье, то самое, что дарил Элизабет.
– Не упоминай о своей бывшей жене за столом.
– А что в этом плохого? Она такой же член семьи. Хоть и бывший.
– Вот именно – бывший. А ты до сих пор оставляешь для нее стул во время застолья. Как будто бы ждешь, что она вернется. – Маргарет указала на лишний стул.
Дяде стало неловко, он побледнел и как будто сник.
– Ян, у тебя есть я. И я тебя люблю. Забудь о ней. Это прошлое. Если будешь так убиваться из-за мертвецов, неровен час пополнишь их ряды.
– Он и так неровен. Вся надежда – на будущее поколение. Вот только оно к нам не очень уж и тянется. Габриэль учится в своем паршивом Оксфорде и даже не думает о нас. Как знал, что стоит пристроить ее куда-нибудь поближе. Смогли бы ее навещать. Единственная дочурка, да и та так далеко…
– Скоро она выйдет замуж и совсем про тебя забудет, – продолжила Маргарет.
– Вот тебе только этого и надо! Единственная наследница променяет нашу чистокровную фамилию на прозвище британского простолюдина. Я оберегал ее столько лет, но все было бессмысленно. Сердцу не прикажешь, это и так понятно. Остался только Ярослав, на него вся надежда. – Все взглянули на меня с умилением. – Он должен продолжить род во что бы то ни стало. Как приятно будет возиться с внуками своего брата. Дарить им подарки, игрушки. Разве ты не мечтаешь об этом, Маргарет? Я ведь стану двоюродным дедушкой!
– Нет, еще рановато. Мы молоды. Впереди долгие годы совместной жизни.
– Я понимаю тебя. Они все тебе не родные, не кровные. И интересуют тебя не более чем дети с улицы. Но для меня это шанс – шанс вновь обрести вкус к жизни. – На глазах дяди выступили слезы.
Я сидел и слушал эту откровенную беседу. За себя стало очень стыдно. За свою судьбу. «Нет, я не останусь в Праге, – размышлял я. – Не останусь здесь, в мире сплошных развлечений и праздности. Дядя достиг всего в пятьдесят лет, и ему скучно мирское бытие. Если я получу все то же самое в двадцать пять, то моментально потеряю смысл существования».
К нам подошел официант и поднес бутылку игристого вина. Дядя подвинул ее в сторону Маргарет, а сам попросил принести ему курительную трубку и рому.
– Ян, я боюсь за твое здоровье, – сказала Маргарет. – Ты беспробудно пьешь и куришь целыми днями. Мне нужен здоровый, крепкий муж. А еще ты употребляешь много кофе, а он вреден для сердца. Врач же советовал тебе чаще гулять и меньше увлекаться спиртным.
– Эти врачи – самодуры, которые просто вытрясают из меня деньги. Вот пусть сами и откажутся от алкоголя, раз такие умные.
– Чем вы живете, Ярослав? – спросила Маргарет, попытавшись сменить неудобную тему. – Где работаете? Чем увлекаетесь?
– Работаю заместителем
– Пора закончить этот нудный разговор, Ярослав. – Дядя явно был не в духе. – Идем в мою комнату, я угощу тебя отличным глинтвейном.
– Не спаивай мальчика! Он еще совсем молод.
– Как ему угодно, – пробубнил дядя.
В своей комнате он вновь изменился. Но это было уже не веселье, а скорее спокойная усталость. Налив глинтвейна, он опустился в кресло, закрыл глаза и попивал напиток, глубоко вздыхая. На улицу опустилась ночь.
– Может быть, глинтвейну? – предложил дядя.
– Не откажусь, – ответил я.
– Ох уж эта Маргарет! Я ведь ее так люблю. Но лицо Элизабет никак не выходит из головы. Оно мерещится в темноте, иногда появляется даже днем, проступает на картинах. Прошло уже столько времени… Она была молода, мы бы успели завести еще пару детей или даже больше. У меня был бы наследник. Сын. Пропади оно все пропадом… Я люблю свою Габриэль, но всем очаровательным девушкам свойственно выходить замуж в раннем возрасте. У нее есть возлюбленный, Джозеф. Как-то раз я приезжал к ней в Англию. Познакомился с ним, у нас даже было застолье. Габриэль сообщила, что собирается выйти за него замуж. Я возразил, ибо она слишком молода. За это мне отказали от дома. Я не сержусь на нее, это было правильным решением. Теперь я понимаю, что слишком много о себе возомнил. С того момента мы не общались. Не знаю, возможно, они уже обвенчались. Так я и живу, без какой-либо цели. Очень опрометчиво думать, что все хорошо обеспеченные люди счастливы, потому что у них есть состояние. Иногда семейные проблемы затмевают всю сладость богатства. Твоему отцу повезло – он воспитал очень умного юношу. Такого холодного и рассудительного. – Дядя закурил трубку.
– Да, но и вы не все потеряли, – успокаивал я дядю. – У дочки собственная жизнь, она выйдет замуж, родит деток, будет навещать вас. Хоть у них и будет другая фамилия, они все равно будут вашими внуками и внучками.
– Эта мысль согревает меня морозными ночами. Габриэль сказала, что после окончания обучения останется жить в Англии. Я думал бросить все хозяйство и перебраться поближе к ней. Но цена отстроенных мной хором гложет меня. Нельзя просто так оставить всю эту красоту. А может быть, ты заберешь все себе, Ярослав? Мы построим виллу недалеко от Лондона и переберемся туда, а тебе оставим деньги и поместье. К чему мне такой большой дворец? Я даже не бывал во всех комнатах! Какой позор…
– Это безумие! – перебил я дядю. – Вы усердно трудились все эти годы и заработали целое состояние. Я знаю, что еще несколько поколений назад наша семья едва сводила концы с концами. Только благодаря вашей целеустремленности наш род, род Безруч, стал знаменит на всю Прагу. Неужели вы готовы распрощаться со всем своим наследием только ради меня?
– Забавно. В твоих словах я узнаю молодого себя. В те годы я тоже гнался за статусом, пытался выбиться в люди. Теперь это прошло. От былых стремлений мало что осталось. Я надеялся, что смогу утолить жажду открытий и свершений. Но человеческие мечты безграничны. Постарайся уяснить это сейчас. Иначе будет слишком поздно. – Дядя тяжело вздохнул. – Надеюсь, теперь ты не считаешь меня безумцем.