Художник

Бердичева Екатерина Павловна

– ... Драконов...

– Отпускаю тела и души, вернув им сердца...

– .... сердца...

– В тот мир, в котором они могут и хотят жить по своей доброй воле и согласно внутренним вибрациям. Да будет так!

– ...Будет так!

Драгоценные камни, находившиеся у Иржи в руках, медленно поднялись в воздух и закружились каждый над своим хозяином: сапфир - над Иштваном, рубин - над Карешем, а бриллиант - над Юори.

Иржи напрягся, и в небо выстрелила ярко-оранжевая молния, разбивая разрядом каменные оболочки, брызнувшие во все стороны. А сердца плавно вошли в призрачную суть своих хозяев, которая тут же начала

обретать плотную форму и размеры. Вскоре за своими мужьями обрели тело и женщины.

– Иржи, Йожеф! Спасибо!
– Юори пожал им руки.
– Думаю, мы с Вами обязательно увидимся снова. До свидания!

Ткань реальности подернулась рябью и разошлась. Саминьши один за другим уходили в свое новое будущее. Последним зашел Юори. Остановившись на мгновение, он посмотрел на горизонт. Там, над вечно темным лесом, протыкая яркими лучами синий небосклон, всходило алое солнце.

Эпилог.

– Всем стоять!
– На площадку башни из темного ее нутра выбирались какие-то люди.
– Святая Инквизиция!

– Чего?
– Выпал в осадок вроде переставший удивляться чему-либо Фаркаш.

– А это они все просрали, теперь наверстывают.
– Пояснил стоящий у зубца художник.

– А где ведьма?
– Поинтересовался тот, который выскочил первым.
– И почему Вас не убили?

– Хотели взять с поличным, "на трупе"?
– Спросил Иржи.
– Увы. Мы успели раньше.

– А кто вам вообще разрешил?
– Завелся тот, у которого под капюшоном угадывалась достаточно толстая ряха.
– Разбираться со злом - наша обязанность!

– Как всегда, межведомственный бардак.
– Вздохнул солдат Фаркаш.
– Вы бы уж договорились с полицией по поводу лицензий. А то от них бумажка у меня давно имеется. Могу предъявить. И кстати, может, проворные копы уже пакуют так и не найденную вами ведьму!

– Точно!
– Засуетились мужики.
– Так где, говорите, она находится? А рубин при ней?

– Пойдемте!
– Иржи, вполне открыто засветив огонек, пошел вниз первым.

Бригада дружно топала за ним.

Распахнув дверь в зал, он широким жестом обвел окровавленные стены:

– Прошу! А вон ваша ведьма. Увы, к дальнейшей эксплуатации не пригодна, да и восстановлению не подлежит. Казнена за зверские убийства и надругательства над гражданами этого мира усекновением башки.

Он быстро прошел по залу и подобрал свой медальон. А потом взял за руку Фаркаша:

– Пока они проводят расследование и опознание, пойдем, попрощаемся с Юдифью.

И они вместе, не разжимая рук, встали рядом с алтарным камнем, глядя на бледную, словно уснувшую, Юдифь.

– Знаешь, как ее звали по-настоящему?
– Иржи, не отводя от женщины глаз, тихо спросил Фаркаша. Не дождавшись ответа, он продолжил:

– У нее было очень красивое имя: Илона Нойман. Поменяв имя, она так хотела забыть свое грустное детство, в котором богатый отчим пытался ее изнасиловать, а мать, когда она решила пожаловаться, просто выгнала девочку из дома. Но ей, питавшейся объедками и батрачившей на дальних родственников, очень хотелось доказать всему миру, что когда-нибудь, в светлом будущем, она станет богатой и известной. Счастливой. С добрым и любящим мужем, кучей детишек. Она мечтала сделать телеканал для мам. Прости, подружка, что не уберегли...

– Ты ее любил?
– Еще раз поинтересовался Фаркаш.

– Мы встретились совершенно

случайно. Я тогда сбежал от Берната, который заставлял меня учиться на экономическом. Денег у меня не было, поскольку я был в бегах в другой стране. Зарабатывал тем, что рисовал туристов около разных достопримечательностей. А она предлагала себя, бегая по модельным агентствам. На улице шел первый декабрьский снежок. Я мерз ночью на лавочках и потому стал смотреть дешевые комнатки по объявлениям. И вот, около одной такой комнатки мы и встретились. Цена была приемлемой, хоть почти без отопления. Но какой оттуда был роскошный вид на старый город! Мы поспорили, даже немного потолкались, вызывая усмешку старой хозяйки. Представляешь, высокая тощая девчонка, больше чем на полголовы меня выше, и маленький щуплый паренек с большим этюдником! Но потом, посмотрев друг на друга, мы расхохотались и договорились жить вместе. Правда, из-за холода и одной-единственной кровати спать нам приходилось практически в обнимку. Но зато какими бурными и горячими были наши ночи! Она, каждый день ругая мою лень и "закапывание таланта в землю", уговорила пойти и сдать экзамены в Академию. И я их действительно легко сдал, став студентом. В благодарность я нарисовал серию "портфолио", которую она, вместе с фотографиями, брала на просмотры. И скоро один известный дом моды заключил с ней договор на приличную сумму. Она съехала в более благоустроенную квартиру, перебирая появившихся вскоре кандидатов в мужья. Я немного пострадал и поплакал о "коварной изменщице", но, как ни странно, понял. А затем и мои дела тоже пошли в гору. Мы встречались все реже и реже... Нет, Йожеф, как женщину, я ее не любил. Слишком разные мы с ней были. А как друга, пожалуй, да.

– А я - любил... С детства, как только увидел ее фото в журнале у мамы. Я сходил с ума, собирая ее постеры. Даже научился шить. Моя бывшая жена чем-то на нее была похожа...внешне.

Они постояли, каждый молча прощаясь с той, чей след навеки остался в их судьбе.

К ним подошел один из инквизиторов. Уже без капюшона. Бледный и без всякого выражения на лице.

– Ведьму мы забрали. Сейчас сожжем. В ее мире. Она что-нибудь говорила про ценности?

– Нет. Только про дядю, который ее всему научил. Может, вы первыми им займетесь? Мы с удовольствием постоим в сторонке.

Инквизитор оскалил ровные белые зубы.

– К нему, гаду подгорному, слишком сложно подобраться. Ищем доносчиков среди змей.

– Не соблазняются?

– У них там своих сокровищ полно.
– Махнул тот рукой.
– Что с дамочкой будете делать?

– Тоже сжигать. Зачем полиции лишняя головная боль?

– И то верно. Тогда закругляйтесь. Вневременье скоро кончится, и замок начнет рассыпаться.

– Спасибо!

– До свидания, господин Хранитель!
– Инквизитор поклонился и исчез.

Иржи протянул над Илоной руку.

– Возвращайся к нам поскорей, детка!

И яркий, проявленный огонь залил все тело девушки плотной пеленой. Через несколько секунд он иссяк, но ни тела, ни камня на этом месте уже не было.

– Скоро, думаю, она родится вновь в доброй и любящей семье! Идем, Фаркаш! Нам здесь больше делать нечего.

Вернувшись обратно в номер, Иржи запечатал огнем зеркальную дверь, и она, покрывшись трещинами, тихо осыпалась к их ногам мелкими осколками, обнажая под собой пластиковую современную панель. Кусочки стекла на полу, мерцавшие, словно звездная пыль, медленно растворились в воздухе.