Художник

Бердичева Екатерина Павловна

– Ну почему сразу я? Там своих тупоголовых ящериц хватало. Выпьют самогона с мужиками в деревне, обернутся - и айда в ближайший город за бабами. Либо скотину с воздуха пугать. Коровы бегут, пастух матерится, а они ухахатываются, да ставки делают, какая коровенка быстрее до леса доскачет. Драконам развлекуха, а землевладельцам - сплошная головная боль.

– Так что ж никто местному владетелю на эти безобразия не жаловался?

– Жаловались, папенька. Да только в тех горах, откуда драконы родом, нашли "горючую

слезу". И наш король у их Старейшины ее по дешевке покупал, втридорога в другие государства продавал. А молодые Горынычи...королю проще было возместить убыток собственным подданным. Или не возмещать...

– А ты, сынок, на чьей стороне выступал?

– Я, папенька, на своей стороне. У меня тоже была земля, меньше, чем наша долина, но на ней тоже имелись городки и деревеньки. И когда дети гор решили порезвиться на моей территории, я им устроил хороший воздушный штурм. Погонял немного, как коровенок, да подпалил пару хвостов самым ретивым. Больше ко мне они не совались.

– Хорошо.
– Старый дракон надел черный "лётный" костюм, сапоги и перчатки.
– Пойдем, Юори. Людей, тем более таких потенциально талантливых, лучше держать под контролем.

Через пять минут с вылетного уступа Скалистого дворца поднялись в небо два черных дракона.

Фургон резиновыми шинами мягко переваливался по каменной мостовой, увлекаемый лошадками в сторону центральной площади. Иржи оделся и, вместе с Фаркашем выпрыгнув наружу, пошел рядом с Таринкой, звенящей браслетами, а также ее отцом, смуглым черноглазым и черноволосым крепышом лет тридцати пяти.

Улыбнувшись мальчишкам золотыми зубами, он поинтересовался:

– Отдохнули?

И когда те дружно выразили благодарность за помощь, лишь спросил:

– Куда путь держите?

– Хотели добраться до города, ну и заработать. У нас ни денег, ни жилья - ничего нет. Да с утра, кроме кофе с булочкой, ничего не ели.
– Развел руками Иржи.

– Ни родных, ни друзей?

– Вот так как-то получилось.

– Бывает и хуже. А делать что умеете?

– Я - художник. Могу карандашом твой портрет нарисовать. Фаркаш - мастер клинка.

– Так это меняет дело! Оставайтесь с нами. Завтра - праздник. Народ будет гулять, три дня деньги тратить. Ты - кидай ножи. Ты - рисуй. Будут у вас деньги!

– А что делаете вы с дочкой? Если не секрет?

– Я играю, дочка поет и пляшет.

– Хотите, я сяду рядом и буду создавать для вас фантомы?

– Это как?
– С любопытством глянул ромаал на Иржи.

– Приблизительно, вот так.
– Художник поглядел перед собой, и прямо в воздухе рядом с Таринкой расцвела алая роза. А потом ее нежные лепестки начали падать, кружась и растворяясь в подставленной девушкой руке.

– Как красиво! Я - Ганик. А ты кто? Маг?

– Мы с

другом хотели в Академию поступить. Я - в темную, он - в светлую. Только не знаем, где они находятся, да и разлучаться тоже не хочется. Меня зовут Иржи, а друга - Йожеф.

– Понятно.
– Ромаал опять блеснул улыбкой.
– Имена у вас больно чудные. Вы не местные?

– С островов.

– Смотрите!
– Закричала Таринка.
– Мы вышли на площадь! Я вижу шатер Мамы Розы!

Девушка перехватила у отца уздечку и, немного развернув повозку, потащила ее к высокому полосатому шатру.

– Пойдемте, мальчики, она должна вас увидеть.

Пока они пробирались сквозь запруженную народом площадь, Иржи с интересом крутил головой по сторонам. Сейчас его никто не отвлекал, и он восхищенно разглядывал стоящие по ее периметру высокие дома с портиками и колоннами, которые поддерживались снизу высеченными в камне змеями, стоящими на своих хвостах. Из их спиральных колец и вырастали песочного цвета колонны, подпирающие портики с барельефами, на которых тоже наличествовали гады нескольких видов и даже змеелюди. Ограды вокруг зданий не было, только деревья и кусты.

В дальнем конце площади, рядом с протекающей через город речкой, выделили место для стоянки фургонов приезжих артистов. Оттуда слышался разноголосый шум и взрывы смеха. За полосатым шатром вился вкусный дымок жарящегося на углях мяса.

Иржи сглотнул голодную слюну и посмотрел на идущего рядом Фаркаша. После "лечения" бывший охранник перестал ныть и рассматривал мир, в который его занесло, с большим энтузиазмом.

– Как ты думаешь, нас покормят?
– задал он животрепещущий вопрос Иржи.
– Или сначала заставят отработать?

– Отработка начнется только завтра. А до него еще как-то надо дожить. Может, как белый маг, посоветуешь, какую травку пожевать?

Тем временем к Ганику и Таринке, идущим впереди, рядом с лошадьми, подходили какие-то люди и, здороваясь, словно старые знакомые, приглашали присоединиться к их кругу у палаток или фургонов. Ганик ответно хлопал мужчин по плечам, обещая заглянуть чуть позже. Женщины и девушки, занимающиеся хозяйством, приветливо взмахивали руками, заодно разглядывая незнакомых пацанов, идущих рядом с повозкой.

– Хей, Ганик, не маловаты ли женихи? Отдай одного на вырост!
– прокричала от дальнего фургона женщина.

Таринка опустила голову и молча шла, поджав губы и глядя себе под ноги.

– Расплатись за предыдущего, Любята, а я подумаю, стоит ли с тобой здороваться...
– ответил Ганик.

– Подумаешь!
– женщина уперла руки в бока и покачала головой.
– Ежели б любил, небось, и потерпел. А так - что с возу упало... К тому ж, все равно убег. Вот ежели бы остался, я б тебя отблагодарила!