Худшее из зол
Шрифт:
Она присела за столик, где ее ждал Майки Блэкмор.
Жалкие людишки — думают, они могут его шантажировать, хотят получить деньги за молчание.
Нет, это не беда, так — мелкая неприятность, но этот вопрос тоже надо решить. Он их прикует к стулу — к жертвенному алтарю! Нет. Вызовет Молота, где бы он там сейчас ни находился. Пусть ими займется. Он не может позволить, чтобы мелкая неприятность все испортила сейчас, когда он уже на финишной прямой. Вынужденная жестокость. Оправданная мера. И оправдывает ее сумма,
Она оправдывает абсолютно все.
Но для решающего шага Молот ему не нужен.
Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, потом двинулся вглубь. От дыхания шел пар, да он и без этого сразу почувствовал, как здесь холодно. Он бросил взгляд в сторону батареи — по обе стороны лежали Колин и Кэролайн, каждый свернувшись под собственным одеялом.
Они даже не пошевелились, когда он вошел.
Он ускорил шаг. Неужели здесь настолько холодно?
Он подошел к двум скорченным фигурам. Кэролайн пошевелилась. Кинисайд облегченно вздохнул: слава богу, жива. Она подняла глаза, увидела его, отвернулась.
— Здравствуй, Кэролайн.
Она не ответила.
— Чтобы не замерзнуть, вам бы лучше прижаться друг к другу.
— Убирайся, Алан, — почти выдохнула она с болью в голосе. — Я ни тебя, ни его знать не хочу. После того, что вы оба наделали.
Кинисайд пропустил ее слова мимо ушей. У него были дела поважнее оскорбленного самолюбия этой барышни. Он посмотрел на Колина. Даже при таком слабом свете было видно, как плохо он выглядит. Кожа стала почти серой. Он все время прижимал к себе поврежденную руку. Несмотря на холод в помещении, на лбу блестели капельки пота.
Не умирай, мысленно обратился к нему Кинисайд. Не умирай, пока не сделаешь то, что я хочу.
— Колин!
Колин открыл глаза и посмотрел на него мутным остановившимся взглядом.
— Ты готов, Колин?
Колин молчал.
У Кинисайда задрожали руки, и он заговорил тихо-тихо:
— Потому что, если ты этого не сделаешь, с твоей дочерью случится нечто ужасное. И я заставлю тебя на это смотреть.
Хантли оставался безучастным.
— А ведь я старался проявлять терпение, — продолжал Кинисайд. — Но ты не желаешь мне помочь. Мне совсем не хочется делать больно твоей девочке, но у меня нет выбора. Выбора не оставляешь мне ты.
Он вытащил из кармана охотничий нож и прочный скотч.
Кэролайн попыталась отползти, но цепь не пустила.
— Это скорее акт отчаяния, а не гнева, Колин. — Он отмотал скотч, оторвал зубами. — Все, что сейчас произойдет, целиком на твоей совести.
Он сунул нож обратно в карман, повернулся к Кэролайн. Она выставила руки вперед, готовая защищаться. Кинисайд резким движением ткнул ее под ребра. Она перегнулась пополам, хватая ртом воздух. Он взял ее за волосы, оттянул голову, заклеил скотчем рот.
Лицо перекосила гримаса
Он резко и больно завел ей руки назад, соединил скотчем.
Девушка заплакала.
Кинисайд глянул на Колина:
— Только одно слово — и это прекратится.
Колин молчал.
Кинисайд вытащил нож, схватил Кэролайн за волосы, наматывая на руку, пока она не потеряла равновесие, приложил лезвие к лицу под глазами.
— Теперь ты готов звонить? Готов положить конец этому кошмару?
Колин смотрел и молчал, на лице — маска боли.
— Это же твоя дочь.
Он слегка прижал лезвие к коже. Под глазом появилась капелька крови размером со слезинку и покатилась по лезвию вниз.
— Смотри, Колин. Она плачет. Она хочет, чтобы ты ей помог. Неужели папочка не поможет?
Тело Кэролайн сотрясалось от рыданий. Колин дернулся.
— Всего один звонок, Колин, и все закончится. — Он провел ножом по коже. Снова появилась кровь и капельками сползла вниз.
— Ну же, Колин! Ты же знаешь, я это сделаю.
Колина затрясло.
— Я сделаю это, слышишь, сделаю!
Колин дернулся, как от удара. Вздохнул. Медленно кивнул.
Кинисайд улыбнулся. Вздохнул с облегчением. Он снова хозяин положения, снова полностью контролирует происходящее.
Он спрятал нож, отпустил Кэролайн — она упала на пол. Вытащил из пальто мобильник, номер которого нигде не зафиксирован, — он его «конфисковал» у одного из продавцов. Из другого кармана достал листок с написанными на нем цифрами и начал набирать номер.
— Ты ведь знаешь, Колин, — говорил он тем временем, — что всего этого можно было избежать. Так что это целиком и полностью твоя вина, мой друг. Зачем ты поехал в Лондон? Зачем встречался с этим журналистом? Наверно, ты так и не понял, насколько серьезно я настроен. На какие жертвы готов, чтобы достичь своей цели и заключить эту сделку. Сейчас ты в этом убедился, правда? — Он хмыкнул. — Конечно, убедился.
Он поднес телефон к уху.
— Сейчас соединят.
Пытаясь обуздать рвущийся наружу восторг, он опустился на колени перед Колином, приставил телефон к его уху. Изо рта Колина исходил запах тлена и разложения.
Он услышал щелчок соединения, посмотрел прямо в глаза Колину, кивнул, чтобы тот начинал говорить.
— С вами говорит Колин Хантли, — сказал Колин слабым, надтреснутым голосом. — Мы готовы заключить сделку.
Кинисайд улыбнулся.
Наконец-то.
«Кондитерская фабрика» в северо-восточном районе Ньюкасла, Шилдфилде, теперь была художественной мастерской, где создавали и продавали картины и другие предметы искусства. Она занимала два этажа когда-то вполне реальной фабрики.