Хуже чем Мёртвые
Шрифт:
– Какое послание? – Спросила я, решив игнорировать их разногласия по этому вопросу.
– Вот это, - сказала Октавия, вручая мне большой темно-желтый конверт. Он был сделан из жесткой бумаги, как причудливое свадебное приглашение. На нем были написано моё имя. Без адреса, только мое имя. Более того, он был запечатан воском. Оттиск на воске представлял собой голову единорога.
– Супер-пупер, - сказала я. Это должно быть не обычное письмо.
Я прошла в кухню взять чашку кофе и нож, именно в таком порядке, обе ведьмы плелись за мной как девочки из церковного хора.
– Что это значит? – Спросила Октавия. Они с Амелией стояли прямо за мной, так что хорошо все видели.
– Это тот адрес, что я искала, - сказала я, что было не совсем правдой, но достаточно близко к ней.
– Где этот Рэд Дитч? – Спросила Октавия. – Я никогда о таком не слышала.
Амелия уже доставала карту Луизианы из комода под телефоном. Она просматривала города, передвигая пальцем вниз по столбцам названий.
– Это не слишком далеко, - сказала она. – Видишь? – Она указала пальцем на маленькую точечку в примерно полутора часах езды на юго-восток от Бон Темпса.
Я выпила свое кофе так быстро как могла, и натянула джинсы. Немного накрасилась, расчесалась, и вышла к моей машине, держа карту в руке.
Октавия и Амелия проводили меня, умирая от любопытства, что же я собираюсь делать, и что за важное сообщение мне пришло. Но им оставалось только теряться в догадках, по крайней мере, сейчас. Я же удивлялась тому, почему я так спешила. Реми Савой вроде как не собирался исчезать, если только он тоже не был фейри. Думаю, это очень маловероятно.
Я должна была вернуться к вечерней смене, но у меня было достаточно времени.
Я ехала с включенным радио, и этим утром у меня было кантри-вестерн настроение. Тревис Трит и Кери Андервуд аккомпанировали мне, и к тому времени, когда я заехала в Рэд Дитч, я чувствовала свои корни. Городок был даже меньше, чем Бон Темпс, и это уже о чем-то говорило. Я предположила, что найти улицу Бьенвилль будет несложно, и оказалась права. Это была обычная улицы, какую можно найти где угодно в Америке. Дома были небольшие, опрятные, приземистые, с навесами для одной машины и маленькими двориками. В случае дома 1245, задний двор был огорожен, и я могла видеть энергичную черную собаку бегающую туда - сюда. Во дворе не было конуры - очевидно, собака жила в доме. Все было опрятно, но без фанатизма. Кусты вокруг дома были подстрижены, а двор был убран. Я объехала пару раз, и потом задумалась, что я собираюсь делать. Как я выясню то, что хотела узнать?
В гараже стоял пикап, так что Савой, вероятно, был дома. Я сделала глубокий вдох, припарковалась напротив здания, и попыталась направить мои особые способности на поиски. Но окрестности были полны мыслей живущих в этих домах людей, и это было трудно. Я подумала, что уловила две мысленные «подписи» из дома, на который смотрела, но слишком трудно было быть абсолютно уверенной.
– К черту, - сказала я и вышла из машины. Я положила ключи в карман куртки, и поднялась
– Подожди, сынок, - сказал мужской голос внутри, и я услышала, как детский голос сказал:
– Папа, это меня! Я открою!
– Нет, Хантер, - сказал мужчина, и пошел открывать сам. Он отодвинул занавеску и посмотрел на меня через остекленную половину двери. Потом снял цепочку и открыл ее, но лишь когда увидел, что я была женщиной.
– Здравствуйте, - сказал он.
– Чем могу помочь?
Я посмотрела вниз на ребенка, который извивался позади него, пытаясь посмотреть на меня. Ему было около четырех лет. У него были темные волосы и глаза. И он был вылитая копия Хадли. Потом я снова посмотрела на мужчину. Что-то в его лице изменилось за время затянувшейся тишины.
– Вы кто? – спросил он совершенно другим голосом.
– Я Сьюки Стакхаус, - ответила я. Я не могла придумать ничего лучше. – Я кузина Хадли. Я только узнала, где вы живете.
– Вы не можете иметь каких-либо претензий на него, - сказал мужчина очень сдержанным голосом.
– Конечно же, нет, - ответила я, удивленная. – Я просто захотела увидеться с ним. У меня не так много родственников.
Последовала другая многозначительная пауза. Он взвешивал мои слова и мое поведение, и решал захлопнуть дверь или разрешить мне войти.
– Папа, она симпатичная, - сказал мальчик, и это, похоже, склонило баланс в мою пользу.
– Заходите, - сказал бывший муж Хадли.
Я оглядела небольшую гостиную: диван, кресло, телевизор, книжная полка, полная DVD и детских книжек, немного игрушек.
– Я работал в субботу, так что сегодня у меня выходной, - сказал он, на случай если я подумаю что он безработный. – Ох, я - Реми Саввой. Я думаю, вы знаете это.
Я кивнула.
– Это Хантер, - сказал он, и ребенок засмущался. Он спрятался за ногами отца и украдкой поглядывал на меня.
– Пожалуйста, присаживайтесь, - добавил Реми.
Я отодвинула газету в конец дивана и села, пытаясь не таращиться на мужчину или ребенка. Моя кузина Хадли была очень привлекательна, и она вышла замуж за привлекательного мужчину. Было трудно назвать его очень красивым, но он производил впечатление. У него был большой нос, его челюсть немного выпирала, и его глаза были излишне широко посажены. Но в сумме все это создавало приятный образ. Большинство женщин оглянулось бы ему вслед. Его волосы были странного оттенка: не блондин и не шатен, но они были густыми и спускались до плеч. Он был одет во фланелевую рубашку, надетую нараспашку поверх белой футболки. Джинсы. Без обуви. Подбородок с ямочкой.
Хантер был одет в вельветовые штаны и толстовку с изображением большого футбольного мяча. Его одежда была абсолютно новой, в отличие от одежды его отца.
Я перестала разглядывать их прежде, чем Реми закончил смотреть на меня. Он не думал, что я хоть как-то похожа на Хадли. У меня было более округлое тело, кожа светлее, и я не была такой жесткой. Он думал, что я выгляжу, как человек, у которого нет избытка денег. Он так же, как и его сын, думал, что я симпатичная. Но он мне не доверял.