Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета
Шрифт:
Наташа погрузилась в раздумья, покачала головой и сказала:
– Не помню, чтобы среди наших знакомых была такая женщина.
Тут я обратила внимание на Аню. При первом же упоминании о рыжеволосой женщине девочка встрепенулась и заерзала на диване. Но когда я взглянула на нее, она замерла.
– Может быть, ты, Аня, ее видела? – спросила я, впившись в девочку пристальным взглядом.
– Нет, – слишком быстро ответила Аня и энергично замотала головой, избегая моего взгляда.
–
Пару секунд девочка колебалась, потом снова мотнула головой. Она явно что-то знала, но почему-то не хотела признаться в этом. Девочка покраснела и не смела поднять на меня глаз.
– Да откуда она может знать, – вмешалась Наташа, – если я никогда не видела эту женщину, то Аня и подавно не могла ее видеть.
Это заступничество матери привело девчушку в еще большее смятение. Глядя на ее виноватое личико, я могла бы поспорить с ее простодушной мамой. Видя, что девочка твердо решила молчать, я оставила ее в покое, решив использовать невинную хитрость.
– Ну, что ж, нет так нет. Очень жаль. А я надеялась, что, если найду эту женщину, она сможет мне помочь, – расстроенным голосом проговорила я и сменила тему: – Наташа, ты давно виделась со следователем?
– Давно. Собственно, я видела его всего один раз, в тот день, когда впервые пришла к тебе. Следователь дал мне понять без обиняков, что дело очень темное и что вряд ли в обозримом будущем что-либо разрешится. Он сказал, что позвонит, если у него появится информация. После этого разговора я и решила обратиться к тебе.
– Ой, – вдруг вскрикнула я, схватившись за живот.
– Что случилось, Таня? – всполошилась Наташа.
– Опять эти спазмы в желудке, – простонала я, согнувшись в три погибели.
– Ох, бедненькая! Чем тебе помочь? – всплеснула руками Наташа.
– У тебя есть что-нибудь от болей в желудке?
– Ношпа есть! Сейчас принесу.
– Постой. Ношпа здесь не поможет. Где у тебя аптечка, я сама посмотрю, может, найдется что-нибудь другое.
– В ванной шкафчик с лекарствами. Давай я тебе их все принесу.
– Да что ты, не надо. До ванной я сама дойду.
Продолжая держать руку на животе, я поднялась с кресла и, поддерживаемая Наташей, поковыляла в ванную.
Она открыла шкафчик. Я пересмотрела все пузырьки и коробочки, которых было великое множество, соображая, что бы мне такое назвать, чего там нет. В памяти очень кстати всплыла реклама: «Мезим – для желудка незаменим».
– Мезим, – простонала я, – мне нужен мезим.
– У нас его нет. Что же делать?
Я присела на край ванной.
– Ты не могла бы сходить в аптеку и купить его мне?
– Конечно! Я мигом слетаю. У нас тут рядом две аптеки, в какой-нибудь наверняка
– Нет, незачем врача. Выпью две таблетки, и сразу как рукой снимет. Ох, не надо было мне вчера столько острого есть.
– Ты пойди приляг, Таня. А я сейчас сбегаю. За пять минут.
Она, бережно поддерживая, довела меня до дивана в гостиной и помчалась одеваться.
– Таня, ты лежи, не вставай. Я сейчас приду.
– Наташа, – крикнула я ей вслед. – Мне бы минералочки еще, желательно боржоми.
– Да, конечно! У нас тут недалеко есть супермаркет. Но тогда мне придется задержаться.
– Ничего, ничего. Когда я лежу, мне легче становится.
– Аня, не отходи от Тани. Если что, вызывай «Скорую».
– Хорошо, мам! – ответила девочка и встала рядом со мной.
Услышав, как захлопнулась дверь за Наташей, я еще несколько секунд полежала, потом подняла голову и сказала:
– Ох, отпустило, кажется.
– Вы лежите, не вставайте. Мама сейчас придет.
Через минуту я села на диване и шумно выдохнула:
– Фу ты, вроде бы совсем прошло.
Аня продолжала стоять рядом. Я взяла ее за руку, усадила рядом с собой и заговорила, не выпуская ее руки.
– Аня, ты хочешь мне помочь?
– Да, конечно, хочу. Вы только скажите, что нужно сделать. Может, чего-нибудь принести?
– Да нет. Я не об этом. Со мной уже все в порядке. Ты хочешь помочь своей маме?
Она молча кивнула, глядя на меня расширенными глазами.
– Так вот, я тоже хочу помочь тебе и твоей маме. Но я не смогу этого сделать, если ты не расскажешь о той женщине с рыжими волосами. Ты ведь видела ее, правда?
– Д-да, я видела, – призналась она, – но я папе слово дала, что никому не расскажу.
Глаза девочки наполнились слезами, она начала всхлипывать.
– Аня, не надо плакать. Ты очень хорошая, умная, добрая девочка. Ты молодчина, умеешь держать слово, – я утерла ей слезы и, взяв ее за обе руки, мягко продолжала: – Но, понимаешь, детка, сейчас все изменилось. То, что ты раньше держала в секрете, сейчас обязательно нужно рассказать. Твой папа сам разрешил бы тебе это сделать.
Она перестала плакать и посмотрела на меня не по-детски пытливым взглядом.
– Мой папа был очень хорошим, – тоном то ли утверждения, то ли вопроса произнесла Аня.
– Да. Он был очень хорошим.
– Самым лучшим!
– Если бы я так не думала, то не стала бы вам помогать, – ответила я, глядя ей прямо в глаза.
– Хорошо, я вам расскажу. Но только вы обещайте, что маме ничего не скажете. Папа мне говорил, что она может неправильно понять и расстроится, если узнает.