Хватит ныть. Начни просить
Шрифт:
Она никогда не просила меня навестить ее. Но я села в машину, радостная, что мне можно не распаковывать вещи и отложить реальную жизнь до полудня. Я узнала номер ее палаты в приемном отделении и направилась туда. Я постучала в дверь, открыла ее мать. Она начала часто моргать глазами, потому что она знала мое лицо из флаеров с концерта The Dresden Dolls, которые Кейси развесила на стене палаты.
– Подождите, – прошептала она. Она юркнула обратно за штору, и я услышала визг.
Это была Кейси. На ней был парик из-за химиотерапии. Я просидела с ней около часа, мы обсудили то, на чем закончилась наша переписка. Она показала мне воодушевляющие рисунки на ее стекле, чтобы
Она не умерла. Мы продолжали переписываться. И постепенно она стала моим близким другом. После ее выздоровления она приходила на наши концерты и делала красивые рисунки мелом на тротуаре около клубов. Потом она поступила в колледж искусств. А потом я спросила, не нужно ли ей жилье.
Сейчас ей 27, она художница с одним яичником, правым, она моя соседка в the Cloud Club вот уже пять лет. Ли приносит ей столько стопок бумаги, что она не может все их использовать. Как-то у нее была рыбка, которую она назвала Левый яичник. Потом эта рыбка умерла и она назвала свою новую рыбку Все.
Когда я была в разъездах, я писала ей:
– Как дела?
Она отвечала:
– Все хорошо. Все только что сходил в туалет.
Когда все было плохо и у нее были проблемы с ее парнем или что-то подобное, я писала:
– Все будет хорошо. У тебя есть Все.
Однажды, когда я была на гастролях в Европе, я получила сообщение от Кейси:
«Все больше нет». [18] аккордеонах и выступали в качестве живых статуй. Танцовщицы бурлеска расхаживали в костюмах, раздавали цветы и выдернутые страницы из сборников стихотворений. Знакомые художники устанавливали мольберты и рисовали портреты. Волонтеры украшали тротуары у мест выступлений, каждый уголок в лобби, ванную комнату блестками, гирляндами из цветов, печеньями с предсказаниями и головами от кукл Барби.
18
• •
Однажды политик Тип О'Нил сказал что-то вроде:
«Если хочешь, чтобы человек стал тебе настоящим
другом, попроси его об услуге».
Происходило становление нашей группы, и мы сделали из просьб о помощи целое искусство, мы просили у соседей, друзей, фанатов, членов семьи и у всех, кто мог помочь.
Мы успешно приводили в полное замешательство и неистовую ярость сотрудников местных бостонских ночных клубов, так как приходили с артистами-добровольцами и фанатами, которых мы окрестили «Бригадой». Мои знакомые уличные музыканты стояли на улице и играли на
Мы пытались собрать такую Бригаду в каждом городе: добровольцам нужно было лишь отправить письмо – чтобы заниматься всем, чем угодно, – и я вписывала имя в список гостей. Мы платили им обычной валютой, которая была у нас: футболками, дисками, пивом за кулисами, публичной благодарностью со сцены, билетами и любовью. Я объявляла о любом местном шоу или открытии выставки со сцены, если у кого-то из членов Бригады что-то намечалось.
В свободное время я пыталась найти потенциально интересных местных артистов, задача упрощалась, так как появился Google, и можно было просто вбить в поиск «ненормальные исполнители кабаре в Детройте». Если же какие-то артисты, к которым мы обращались, хотели получить деньги за выступление, такие решения мы принимали на ходу:
– Мы бы очень хотели поучаствовать, но мы профессиональные балерины, нам необходимо место для разминки, – сказал голос по телефону, когда мы мчались по шоссе до нашей следующей остановки. – Потом
Я прикрывала трубку рукой и поворачивалась к Брайану, который сидел за рулем.
– Это балерины, которые поджигают себя под AC/ DC, но им нужны деньги на бензин, – прошептала я.
– Бензин, чтобы поджечь себя на сцене? – спросил Брайан.
– Нет, бензин для машины.
– Берем! – сказал Брайан и стукнул по рулю.
– Мы согласны, – сказала я в трубку. – Вы нам подходите. Мы можем дать вам примерно двести долларов. Просто возьмете деньги у меня после выступления. И, ради Бога, поговорите с сотрудниками клуба о правилах пожарной безопасности. Если у вас есть сайт, я могу дать на него ссылку.
– Да, Tutu Inferno' точка org. Пишется Т-u-t…
– Поняла, поняла. Увидимся в воскресенье.
Как-то раз на улицах Эдинбурга я наткнулась на уличный дуэт под названием Bang On! барабаны им заменяли мусор и бытовые предметы. Мы уже набрали артистов, открывающих наши шоу на время тура по Великобритании, но я спросила у них, не хотят ли они поэкспериментировать: сыграть на полу, пока люди бы занимали свои места перед концертом, а потом передать эстафету следующим. Они согласились попробовать. Я вышла полуодетая и полунакрашенная перед шоу, посмотрела на них, поаплодировала, а потом рассказала людям, что они пришли сюда по велению сердца и что их труд не оплачивается. Деньги посыпались отовсюду, и эта просьба о помощи этим двум артистам – на месте – изменила энергетику в комнате. Я превратила незнакомую толпу людей в настоящее сообщество. И еще это значило, что никто не опаздывал на наши концерты, так как развлечения перед выступлением стали слишком интересными, чтобы их пропускать.
Другие группы злили руководителей клубов тем, что разносили гримерки и крали алкоголь со склада. Мы же злили их тем, что они получали жалобы из-за полураздетых артистов, выступающих перед клубом или потому что кто-то оставил блестящую клетку с говорящими скворцами [19] в коридоре, тем самым преграждая бармену путь к автомату со льдом.
Нил не танцевал. Он и пить не очень любил. Ему не нравилось находиться в шумных барах, только если у него была с собой книга.
19
Адская Пачка (Прим. пер.).
Это меня беспокоило.
Но я была без памяти влюблена в его акцент.
– Скажи снова! – умоляла я. – Скажи томат!
– ТомА-А-Ат, – говорил он невозмутимо с английским акцентом, будто ему совсем не нравилась эта игра.
Я визжала от радости.
– Скажи снова!
– ТомА-А-Ат.
У меня были мурашки по телу. То же самое было и со словами «расписание» и «банан». А самым любимым было словосочетание «корзина для бумаги». Однажды я попросила произнести его пятнадцать раз. Мне так и не надоело.