Хвостатый эффект
Шрифт:
От этого желание входить стало ещё меньше, а интуиция взвыла словно обделавшаяся от страха кошка, если такое вообще было возможно. Невольно Лилиан сделала шаг назад, с трудом подавляя желание долбануть директора перегрузкой и сбежать куда-нибудь подальше. Отчасти противиться этому желанию было можно благодаря тому, что её инструментрон всё ещё был заблокирован почти по всем функциям. Проверять рвения у девушки не было возможности, ведь на любой подозрительный чих она получала предупреждение от «наблюдателя».
— Позволь тебя поздравить: здесь мы с тобой попрощаемся, — отчего-то совсем не грустным голосом
Двери за ней захлопнулись, а из дальнего угла, скрытого вне обзора, со входа вышли три человека.
— Наконец-то, — противным голосом протянула женщина средних лет в кремовом деловом костюме. Не по годам сморщенное лицо смотрела на девушку словно на подопытный объект, а два крепких амбала в лёгкой броньке с узнаваемым символом ненавистной организации трехголовых и скрываемыми за шлемами лицами смотрели на Лилиан через красные линзы и шумно дышали.
Словно вспышка перед девушкой пришло воспоминание: она вспомнила, когда видела таких людей в последний раз.
— Цербер! Опять! — прохрипела Лилиан отступая к двери и пытаясь открыть её в то время, как целая какофония звуков и видений вторглась в её голову.
Взрыв. Ужас. Крики о помощи. Её куда-то тащат такие же люди. Прочь от них. От кого-то, кто любил её. Она не помнит лица, но они пытаются догнать их, остановить.
— Алисия Хакетт, а ты хорошо спряталась, чертовка. Нам пришлось идти на крайние меры что бы добраться так быстро до тебя. И нужно многое наверстать. Похоже придётся подвергнуть тебя некоторым модификациям из-за упущенного времени, какая жалость, — притворно улыбаясь проговорила старуха и скомандовала, — взять её!
Двое амбалов медленно подходили к девушке, пока та стояла словно в трансе, а её глаза застекленели - в них читалась кровавая ненависть.
Руки затряслись, сжимаясь в кулаки, а на лице проступило только одно, желание убить. Повинуясь команде хозяйки, на правой руке активировался инструментрон и, когда один из амбалов сделал бросок вперёд, чтобы не дать ей воспользоваться им, Лилиан чуть повернула руку, как учил Эндрю. Впервые в своей жизни девушка попыталась активировать резотрон, который, вопреки блокировке, появился, чем Лилиан моментально и воспользовалась.
Не ожидавший такого противник просто налетел на прочный и острый как алмаз клинок, который прошел сквозь лёгкую броню как будто это было масло. Лилиан целилась прямо в сердце и не промахнулась. Сначала церберовец не понял, что случилось, схватив девушку за шею. А когда его боевой интерфейс выдал информацию о смертельном ранении, было поздно.
Хватка ослабла, и Лилиан вырвалась из неё с криком ярости бросаясь на следующего противника. Вновь засветился резотрон, но теперь она промахнулась, всего лишь отрубив второму руку. Тем не менее это имело на него деморализующее действие, когда он словно обезумевший кричал, смотря на свой обрубок конечности. Упав на колени, он стал лёгкой мишенью для второго удара, что отсек ему голову, которая покатилась по комнате словно мяч. Фонтан крови забрызгал всё вокруг включая обезумевшую от ярости Лилиан.
Оставшаяся
— Нет. Нет! НЕТ! Прошу! Мы можем поговорить! Давай договоримся! — она попыталась как-то защититься своей сумочкой, но та просто была отброшена свободной рукой, в то время как лезвие глубоко вонзилось ей в горло, из которого хлынула кровь, заливая руки.
Когда труп старухи упал на пол, Лилиан словно отходя от транса с нарастающим ужасом на лице перевернула свои руки, залитые кровью. Затем, переведя взгляд на трупы, она вскрикнула и отшатнулась от них тяжело дыша и не веря своим глазам. Простая, но такая страшная мысль пришла ей в голову. Она только что хладнокровно убила троих людей, зарезала, словно это были животные. Или не ей? Или это был кто-то другой?
— Нет... Я не такая, — прошептала она себе под нос, в то время как из её глаз полились слёзы, — я не такая! Я НЕ ТАКАЯ! — в конце концов прокричала она, отшатываясь к чистой стене и сползая на пол.
Подняв глаза, она увидела саму себя, она стояла прямо перед ней. Она держала в руках активированный резотрон с которого капала кровь, она же была на лице и стекала из ухмыляющегося рта. В глазах застыла жажда убийства, жажда мести, жажда крови.
— Они поплатятся, — проговорила грубым голосом стоявшая перед ней копия, — они все поплатятся! Давай! Вставай! Мы отомстим! Мы выпьем всю их кровь!
— Нет! — девушка схватилась за голову, — уйди. Ты не я. Я знаю кто я! Я Алисия! АЛИСИЯ! — сердце в груди стучало всё быстрее, разум наполнил ужас, в ушах зазвенело. Сны не были снами. Это была она. Не кошмары, не сны, воспоминания. Прошлое, её жизнь до трущоб.
Что-то тёплое поднималось откуда-то из глубины сознания. Она услышала детский смех, кто-то смеялся прямо внутри неё. Она слышала плач, и отчаяние окутало её словно коконом, кто-то рыдал прямо внутри неё. Она увидела себя, она стояла позади окровавленной, той, что назвала себя Лилиан. Маленькая. Потерявшаяся. Беспомощная. Испуганная. Она сама. Алисия.
— Ты слышишь?! Я Алисия Хакетт! Я не ты!!! – прокричала она в пространство, но сама услышала лишь писк.
Фигура перед ней рассмеялась диким, безумным хохотом. От этого Алисию охватил дикий, невыносимый страх смерти. Страх одиночества. Страх потери.
Перед глазами продолжали мелькать какие-то картинки. Нет, воспоминания.
Тепло и уютно. Там было весело. Там было хорошо. Но потом было плохо, очень плохо. Взрыв, люди в белом, такие же, как и те, что сейчас валялись на полу.
Туннели. Вновь крики. Вокруг грязь, опасность и смерть всего от пары ошибок. А потом… Потом она забыла всё это. Она забыла, кем является. Но нет. Это неправильно, она помнит.
Яркая вспышка и она видит счастливые лица, она смеётся вместе с ними, поедая лакомство, что-то воздушное и сладкое. Она знает, что это она. На неё с любовью и счастьем смотрят мама и папа, такие родные, любимые.
Фигура перед ней вновь что-то говорит, убеждает.
Снова яркая вспышка. Её пытаются изнасиловать, маленькую, невинную. Ей всего восемь. Она вырывается и впервые пускает в ход зубы и когти. Крик боли и освобождение. Летящие вслед проклятья.