Хвостатый эффект
Шрифт:
— Я убила его, — безразлично пожав плечами ответила она, но её взгляд будто утонул в прошлом, — тот день. Мне было девять, мне пришлось, доктор. Его нельзя было спасти. Его накачали кошачьей мятой и, после допроса, отослали вербовать новых клиентов, — она глубоко вздохнула, — он пришел к нам в убежище. Мы сделали его после очередного побега из приюта, где нас хотели сделать послушными игрушками знатных «людей» из верхнего города. В то время там были только малыши лет пяти. И мы, сами ещё маленькие дети, пытались защитить их и научить жизни, — Алисия подняла перед собой руку и тихо рассмеялась.
— Вы совершали
— Нет. Не смогли. После произошедшего из всех схватили те, кто допрашивал моего друга, — рука девушки бессильно упала на кушетку, а по лицу протекла слеза, — Он ворвался в убежище. Его глаза были сумасшедшими, я не видела в его взгляде ничего, кроме безумия и желания. Он говорил, много говорил. «Мы станем едины, братья и сестры. Вы станете такими, как мы». Потом он посмотрел на меня и сказал: «Ты будешь моей, Лилиан». В его руках был тот всеми богами проклятый шприц, он бросился на меня, — врач внимательно наблюдал за глазами Алисии, которые были пусты. Они говорили об абсолютном равнодушии к жизни того человека, однако по лицу катились слёзы. И он понял, что нашёл причину её столь озлобленного поведения. Сначала потеря родителей и ужасы трущоб, а потом вынужденная самооборона, повлекшая за собой непреднамеренное убийство.
Его смущало только лёгкость, с которой она говорила об этом. Словно это сделала не она, что противоречили выводам, сделанным ими ранее.
Неожиданно Алисия медленно перевела взгляд на психотерапевта, заставив его замереть, — меня охватил такой страх и ненависть, что я не смогла себя контролировать. Я бросилась на него и вцепилась в глотку, пока он пытался вколоть мне ту дрянь. Я рвала его, пока он не затих, — девушка глубоко вздохнула, — я плохо помню, что было дальше. Я куда-то бежала, меня рвало, снова бежала. Мне было страшно - его лицо стояло передо мной! Безумное, окровавленное, с разорванной глоткой! — её голос сорвался на крик, когда она неожиданно вскочила, — вы это хотите знать? Да, я убила его, как и тех ублюдков из Цербера! Именно я, а не Лилиан! — врач хотел уже нажать тревожную кнопку, но Алисия, поморщившись, отвернулась, — простите. Я не хотела.
— Алисия, посмотрите на меня, — спокойно, но строго сказал психотерапевт. Девушка медленно повернулась к нему лицом глядя на него спокойными глазами, но, не выдержав ответного взгляда, отвела их в сторону, — это тяжело, я понимаю. Да, вы убили несколько человек, однако вы действовали, чтобы выжить, остаться собой и попытаться спасти других.
— Возможно, но я же не справилась. Им всех схватили, — тихо прошептала та, — но главное пугает меня не это. Вы понимаете, доктор, убить было как раз не сложно. Всего пара хороших укусов, и человек начинает захлебываться кровью, умирая. Пара взмахов резотроном, и головы людей катятся словно футбольные мячи.
Неожиданно она усмехнулась, лёгкая улыбка тронула её лицо, — только знаете, доктор? — она поймала его взгляд своим, её золотистые глаза словно пронзали его насквозь. Невольно поежившись он ответил на него, но в глазах девушки не было ни капли безумия, что было характерно для таких ситуаций. Только странное спокойствие и понимание произошедшего, и слёзы, что катились по её лицу. Словно перед ним была не 14-летняя девушка, а старый солдат, который
— Я ни одного человека ни убила, ни покалечила, — медленно проговорила она, — можно ли назвать таких разумных, опустившихся до уровня диких зверей - людьми? — в её глазах психотерапевт увидел своё отражение и, наконец не выдержав, на пару секунд закрыл глаза, а когда вновь посмотрел на Алисию, та опустила взгляд в пол с лёгкой улыбкой, — хотя нет. Неправильно сравнивать таких со зверьми, у них и то больше человечности. Правда?
— Алисия, я понимаю, — но та не дала ему договорить.
— Как думаете док, я освободила своего друга или убила? Ведь его нельзя было спасти, он был уже «мёртв», — задала она вопрос, продолжая, смотреть в пол. Поморщившись, она повела плечами, словно пытаясь сбросить что-то со своих плеч, — вы предлагали закончить. Можно я пойду домой? Я хочу домой.
Врач задумался, не сводя взгляда с Алисии. Ему вспомнилась одна фраза, сказанная ему потомственным военным однажды попавшим к нему не приём: «Мой прапрапрадед заработал на войне много наград, но не убил ни одного человека, только фашистов».
И с одной стороны, он прекрасно понимал всю ситуацию. Потенциально, она всё же была опасна и, в некотором роде, нестабильна. Нужно было поместить её на стационарное лечение, чтобы минимизировать возможность рецидива, ведь Алисия подверглась крайне серьёзной психической травме со страшными последствиями.
С другой стороны, её психика как-то умудрилась защитить сама себя, несмотря на столь юный возраст, породив вторую «личность», озлобленную и недоверчивую. А когда надобность в ней пропала, она не без сторонней помощи стала растворяться в оригинальной. Возможно даже уравновешивая, дополняя. Впервые за карьеру, он не знал, как поступить лучше. Долг велел одно, а разум другое. Наконец он принял решение.
— Вы освободили его, — ответил он на первый вопрос, — это поступок достойный человека.
— Для некоторых мы не люди. Но, спасибо, — еле слышно прошептала Алисия, глубоко вздохнув. Её лицо озарила счастливая улыбка, одна из первых за долгое время.
— Вы человек, Алисия. Как и ваша мать и все фелисиды, — нажав на одну из кнопок на кресле, он скомандовал, — проводите фройляйн Хакетт в комнату отдыха, — обратился он к помощникам, что дежурили на пожарный случай неподалёку, — просто сопроводите, не нужно устраивать конвой.
Едва дверь закрылась за ними, доктор нажал пару кнопок на подлокотнике кресла на котором сидел, — пригласите фрау Хакетт для беседы.
Лидия вошла в кабинет через несколько минут, застав психотерапевта стоящим у обзорного окна скрестившего руки за спиной.
— Доктор, как прогресс? — сразу спросила она при входе, подходя к нему.
— Могло быть куда хуже фрау Лидия. Мой первоначальный диагноз не подтвердился. У вашей дочери есть некоторые признаки ПТСР. Но она удивительно сильная девушка, — ответил он с лёгкой улыбкой, которая, впрочем, сразу исчезла, — разумеется, ей всё же потребуется лечение. Её психика, несмотря на всё сопротивление, пострадала. Та псевдоличность, что называла себя Лилиан, она явно повлияла на развитие вашей дочери. И судя по тому, что я видел, даже присутствовала здесь.