Хякки Яко
Шрифт:
— Дж-джашина? Бога Джашина?! — не веря собственным ушам переспросил Хомура, пока Хирузен отчаянно пытался сложить всё сказанное в одну цельную картину.
— Может и бога, — легко согласился Тэкеши, чуть пожав плечами, — Говорю же — не попробую не узнаю.
— Но погодите! — отчаянно пытаясь вернуть себе хотя бы иллюзию понимания, промямлила девушка, — Вы сказали мы внутри… него, то есть это… всё…
— Его тело, — жизнерадостно ответил ей Повелитель Костей, на мгновение ловко крутанувшись на одном месте и адресовав им всем очередную яркую улыбку, — А если ещё конкретнее — кровеносная система.
— Тогда получается мы сейчас
— Ну да. Я ведь так и сказал ещё пол часа назад, — очевидно расслышав каждое слово, наиграно ворчливо ответил ему сенсей, однако тут же весле рассмеявшись над своей же выходкой.
— Но… здесь… очень высоко… — неверующе прошептала Кохару, бросив взгляд на потолок тунеля, до которого даже рослый Хирузен мог достать рукой разве что в прыжке, — И если это только вены… то… насколько огромен Джашин? Тэкеши-доно?!
— Не знаю, — уже действительно задумчиво протянул Кагуя, чьё лицо на мгновение вновь переменилось, но тут же вернулось к маске балагура, — Впрочем какая вообще разница как кто-то борется со своими комплексами? Ну захотелось ему вымахать выше гор, ну и что с того? Я вот к примеру абсолютное совершенство, но вместе с тем жуткий скромник! И ничего — как-то живу!
Окружающая их тьма вновь потонула в звонком хохоте, вот только никто из оставшихся не находил поводов для радости.
— Если это его кровь? — тихо спросил Хомура, — То почему её так мало?
— Ну так, — вновь различив каждое слово, ответил Тэкеши, — Сколько его рабы выкрали людей? Пару сотен — не больше. Тут куда резоннее вопрос — откуда её вообще столько натекло!
— То есть эта дрянь… её сотворили из похищенных людей?! — Хирузен просто не мог поверить в это. Он слышал от Отца и Наставников в Академии, что в мире есть техники настолько ужасные, что даже разговоры о них недопустимы, но подобное…
— Ну почему же только кровь, — словно бы не замечая того что твориться с его подопечными, возразил Кагуя, — Стены этих артерий, выемки по которым вы идёте, да вообще всё было сделано из плоти и крови людей. Правда я пока не могу понять откуда он взял столько материала? Видимо как-то плодит их, но всё равно в толк не возьму каким именно образом. Тут ведь даже дополнительная напитка негативными эмоциями не поможет.
— О чём вы? — Хомура задал этот вопрос почти инстинктивно. Обладая пытливым умом и живым воображением, но уже не мог смотреть ни на что вокруг, ибо в окружающей его тьме юноше то и дело мерещились искривлённые болью лица, впаянные в стены тела, и крики… И пусть вскоре он пожалеет что задал этот вопрос, но до тех пор он сможет хотя бы на пару минут отвлечься от окружавшего их всё плотнее ужаса.
— О том что всё здесь пропитана агонией. Эмоции, если вы не знали — весьма могущественный источник силы, а эта, похоже, ещё и близка нашему новому знакомому по сути, так что напитав ей всё тело, ему было бы легче вселиться в него. Вот только всё равно не сходится. Даже вечная агония десятков тысяч не могла бы сотворить подобное, вот я и гадаю — как именно он исхитрился всё это провернуть. Масштаб то действительно впечатляет, пусть даже пока что тут лишь огрызок от кровеносной системы, но всё равно не мало!
— Огрызок? — тут же выцепил главное Наследник Сарутоби, — То есть пока что готово не всё тело?
— Да какой там! — пренебрежительно отмахнулся Кагуя, на мгновение блеснув серебряными огнями глаз, — Говорю же —
— Но почему именно они? Не логичнее было начать с мозга или…
— Вот именно — ло-гич-не-е! — почти по слогам протянув последнее слово, рассмеялся Глава Клана Кагуя, — Но он не адепт Разума, в этом мы с ним похожи. Он, как и я, живёт эмоциями, вот только я беру все, а он зациклился на одной. Однако даже так, сердце для нас куда важнее головы. Воплотив его в плоти и поместив внутрь часть своей силы, Джашин бы, впоследствии, смог и без помощи своих слуг создать остальное. Так что с этой стороны всё, ха-ха-ха-ха, можно считать логичным, аха-ха-ха-ха! Эй, неужели совсем не смешно?!
— П-простите, Т-тэкеши-д-доно… — сжавшись при виде исказившегося в гримасе ярости лица сенсея, что походило более на демоническую маску, Кохару начала было оправдываться, но вновь была перебита громким смехом.
— Видели бы вы свои лица! Действительно небось решили, что я прямо сейчас буду убивать вас, а? Ну точно — решили! Аха-хаа-ха-ха, эта детская наивность. Будто бы я не знаю, что самые лучшие шутки всегда предназначены только для двоих: для того, кто шутит, и ещё для некоего гипотетического невидимого, вездесущего и все понимающего собеседника, которого, скорее всего, попросту не существует, хотя зарекаться не буду! Ну да какие ваши годы — поймёте всё сами, когда-нибудь.
После этого воцарилось глубокое молчание, нарушаемое лишь гулом стен, вязким плеском и бульканьем текущей внизу зловонной жижи, и тихим шорохом шагов.
Трое людей, неожиданно для самих себя попавших в круговорот безумия, отчаянно старались сложить вновь разлетевшуюся на тысячи осколков картину бытия, а их спутник… Чтож, когда ты неумолимая сила, стихия, лишь по велению прихоти принявшая человеческий облик, процесс — вечный и неостановимый, надо не раздумывать, не размышлять, но происходить — нестись вперёд, без цели и смысла, ведь ты, сам по себе, и есть конечная цель, и истинный смысл.
Хирузен уже сбился со счёта как долго они брели в этом кошмаре. Минуты сливались в часы, а омерзительный тоннель, полный смрада и удушья всё не заканчивался. Лишь звук уже привычного ритма становился всё громче и громче.
Однако рано или поздно всё подходит к своему концу, а потому, спустя ещё полчаса с момента, когда ему показалось что это адское путешествие будет длиться вечно, стены стали становиться всё дальше, потолок выше, а узкая тропа, по которой они шли всё это время, постепенно превращаться в широкую дорогу. Вот только мелькнувшую было на горизонте радость тут же затопило волной первозданного ужаса и отвращения.
Впереди, прямо перед ними, дорога уходила круто влево, образуя широкий балкон, прямо над огромной пропастью, в которую превратилось небольшая щель между ними и вязкой, мёртвой кровью.
В этой бездне, Хирузен увидел то, что никогда не сможет забыть. Впереди, над пустотой, возвышалась стена, как и всё здесь — сотканная из мертвенно-жёлтой плоти. Она билась в такт ненавистному гулу, но вопреки обыкновению была неровной. Всю её поверхность покрывали десятки наростов, напоминающих собой вздутый волдыри, полные гноя и крови. Все они были разного размера, от огромных, в человеческий рост, до совсем крохотных, диаметром не больше кулака. И вокруг каждого из этих наростов, с влажным, выворачивающим на изнанку звуком, мельтешили какие-то твари.