i 77717a20ea2cf885

Admin

– Мага, конечно, скривился, как будто уксусу хлебнул. А сэр всё помалкивал, только улыбался, а потом как давай у Аркадия всё выпытывать: что за меч, почему он с тобой, а не с кем другим договаривался, откуда он у тебя вообще взялся... ну, и всё остальное. Тут уж подруга твоя так трещать начала, что даже сэру пришлось её угомонять. И я их на крыльцо выпроводил, чтобы вас не разбудили.

Хихикаю в кулак, собираю посуду со стола и подвожу итоги.

Так. В общем, первым меня заложил Ян - невольно, конечно, проговорившись, что я над

Гелей полночи хлопотала - и теперь Мага знает, что я опомнилась от его "заморозки" гораздо раньше. Плохо, что знает. С него станется применить в другой раз что-нибудь ещё. Затем меня с добрыми намерениями сдали Лора с Аркадием, и теперь сэр Майкл в курсе, как я напортачила с лечением, и что аура у меня явно не того цвета... Впрочем, это меня уже не беспокоит. Сэр сразу сказал, что женщин-паладинов не бывает: стало быть, мне вовсе не обязательно копировать его навыки один в один; у меня просто своя изюминка в работе.

Кажется, отсыпон пошёл мне на пользу. Я заметно успокоилась, да и способность логически мыслить ко мне вернулась.

Ставлю греться чайник.

А Ян просто в восторге, и не только от того, что я Маге нос утёрла.

– Ты и вправду пятерых уложила?
– спрашивает.

Я вспоминаю полузвериные желтозубые оскалы, мохнатые островерхие шапки, свои стрелы, летящие точно в цели, - в живые цели, между прочим, просто мне было некогда об этом подумать... и чувствую себя нехорошо.

– Попасть - попала, но даже не глянула: вдруг только ранила?

– А и ранила - Лорины девахи добили бы, - хладнокровно замечает Ян, и я чуть не роняю в раковину тарелку, которую мою.
– Но если попала, значит - всё, - добавляет он.
– Васюта ставит навык сразу на поражение бить. Ты молодец. Жаль, он не знает, а то был бы тобой доволен.

Да. Мой дорогой и любимый, оказывается, учил меня не только в нарисованный кружок целиться. Убивать он меня учил. Стрелять на поражение. Весёлость моя увядает.

Разливаю чай. Геле наливаю в лёгкую чашку, не горячий, а просто тёплый: если случайно опрокинет - не обожжется. Она тянется к сахару, не хуже Аркашиного фамильяра, и мы с Яном даже сталкиваемся руками в попытке придвинуть к ней сахарницу. Девочка растерянно улыбается и берёт кусочек. Да пусть грызёт, для мозга полезно.

– Ладно, Ян, - говорю, - что мы Магу малость окоротили, - это хорошо. Что деньги лишние завелись - вообще отлично. Будет, на что Гелю собрать, не отправлять же её на постой к чужим людям голую и босую. Да и Петру для неё что оставить...

Ян давится чаем. Откашливается.

– С ума сошла? И думать не моги, они денег не возьмут. Сказали - приводи, будет гостьей дорогой. Обидятся, ежели деньги предложишь.

– Но как же, - пытаюсь я возразить.
– Живого человека оставляем, мало ли что ей понадобится...

– Сказано, - даже не думай. Обидишь. Сироту да не приветить... И потом, ненадолго же.
– Ян на секунду сбивается, видимо, ему неловко дальше говорить.
– Когда-никогда

Васюта вернётся, поговорю с ним, и Гельку к себе заберём. Она нам не чужая, раз вы с Галой её приветили.

Спешно делаю несколько больших глотков чая, чтобы протолкнуть невесть откуда взявшийся в горле комок. И ничего тут не скажешь об условностях, о том, что не положено молодой девушке при двух мужиках жить, хоть и знаю я их порядочность... Надеюсь, Вася ему об этом сам растолкует, а я не стану такой сердечный порыв гасить.

– Спасибо, Ян.

Геля поднимает на него серьёзные глаза и повторяет за мной:

– Спасибо, Ян.

Голос у неё чист и нежен, как из серебряного горлышка. Ян вспыхивает и усиленно дует в блюдце.

Не думаю, чтобы своё "спасибо" она сказала сознательно, скорее всего, повторила, как дети повторяют за взрослыми и иногда попадают в точку. Но это - тоже шаг вперёд: от подражательства совсем недолго до самостоятельных действий. Так и есть: Геля пробует вслед за Янеком перелить чай в блюдце, затем, когда не получается, хватается за салфетку, промокнуть лужицу на столе. Сообразила, молодец. Похоже, переходит в ту возрастную категорию, когда дети могут сами потихоньку заниматься, не мешая взрослым. Пристроить бы её к делу, а самой тем временем реализовать ту самую задумку...

– Ян, - закидываю пробный камушек, - раз уж денежка свободная объявилась, как бы мне по здешним лавочкам пройтись? Подкупить кое-что надо, а тут такая возможность... Куда можно пойти?

Он задумывается.

– На рынок ты опоздала, лавки наши закрываются рано. Если только в Европейский сектор, тамошние магазины допоздна работают. А тебе что нужно-то?

– Из одежды кое-что, - отвечаю, - и для рукоделья посмотреть...

– Ну, так давай провожу. С деньгами всё-таки пойдёшь, мало ли что. Кошелёк срежут - не заметишь.

– Не годится, - говорю.
– Ты со мной, - а с Гелей кто останется?

Он смотрит на меня с явным смятением.

– Я с ней сидеть не буду!

Что-то я не поняла. Чего тут особенного - с ребёнком посидеть часок-другой?

Тьфу! Балда, заладила тоже: ребёнок, ребёнок... Ей, между прочим, шестнадцать точно стукнуло, это для тебя, тётки в возрасте, она несмышлёныш, а для Яна - девица на выданье. Хоть и знает, что разумом ещё слаба, хоть и покровительствует ей потихоньку, а - девчонка. Увидит кто - засмеёт, хоть и глядеть-то некому. Вот оно что.

– Ян, - говорю с укором.
– Не съест же она тебя. Ты посмотри, она ж совсем как дитя малое. Мы сейчас подыщем ей занятие, она посидит за ним спокойно, пока меня не будет, а твоё дело будет - поглядывать время от времени.

Что бы такое придумать?

– У тебя ещё тетрадь найдётся вроде той, в которой ты вчера свою бухгалтерию сводил? Ну, приход с расходом?
– Ян растеряно кивает.
– Вот и тащи её сюда, да заодно посмотри карандаши, может, хоть один цветной завалялся. Неси всё.