i 77717a20ea2cf885
Шрифт:
"Норушка, ко мне!"
Собакин в моём воображении перестаёт храпеть, настораживается. "Ко мне",- зову я. "Подойди к окну! Иди, моя лапа!"
Под окном скулёж и поскрёбывание когтей о дерево. Должно быть, Нора пытается, приподнявшись на задние лапы, заглянуть ко мне. "Нора",- продолжаю, "Аркадий! Помнишь Аркадия?'
В ответ слышится радостное повизгивание. Совпадение это, или я действительно наладила связь? Могу только догадываться, но всё же надо продолжать.
"Аркадий. Найди. Приведи", - повторяю несколько раз.
Слышу вдалеке тоскливый собачий вой. Нора голос подаёт или кто-то из местных?
Чтобы согреться, твержу забытые установки из курса аутотренинга: "Мне тепло... Ступни тяжелеют и наливаются теплом... тепло идёт выше, к коленкам... ещё выше... Мне тепло..." Для пущего эффекта представляю, что это пресловутый лунный свет, как светящийся газ, разгорается внутри меня, греет, подсвечивает...
А ведь помогает.
"Я ощущаю приятную тяжесть в ногах". Получается. Я всегда хорошо работала с самовнушением, могла ещё в детстве убедить себя, например, в ангине, нагнать температуру и пропустить контрольную... Ну, этим даром многие школьники и студенты виртуозно владеют. Книжечкой по аутотренингу, попавшей ко мне случайно, особо не зачитывалась, дошла до места, где "...тело расслабляется и теплеет, всё тело тёплое и тяжёлое"... и забросила. А сейчас выудила из памяти, и, похоже, кстати. Я гоню это тепло через себя волнами: вдыхаю горячий воздух через пятки до самой макушки, выдыхаю - от макушки в пятки. Снова меня прошибает пот, только от жара. Жар этот приобретает знакомый окрас, изумрудно-зелёный.
И тут меня накрывает то, о чём день назад говорил Аркадий. С закрытыми глазами я вижу себя всю изнутри. Вижу громадный грецкий орех мозга с прожилками капилляров, непрерывно движущиеся глазные яблоки, охваченные венчиком тёмно-розовых мышц. Подёргивается трахея, спадают и надуваются губчатые крылья лёгких, а между ними пульсирует тугой мышечный ком, от которого расходятся трубы крупных кровеносных сосудов. В одном из них явное затемнение.
Это что ещё такое?
– спрашиваю растеряно. Жуткое впечатление, когда заглядываешь вглубь себя. Жуткое - и в то же время так и тянет посмотреть.
Я не ощущаю собственного тела: я как бы изнутри. Стараюсь поближе глянуть на затемнение, и вдруг стенки сосудов, да и само сердце становятся прозрачными как стекло. И я вижу на стыке артерии и одного из сердечных клапанов...
Ко мне возвращается голос. Я в ужасе ору и вскакиваю, как после самого наикошмарнейшего из ночных кошмаров. Зажимаю себе рот...
Вскакиваю? И впрямь, уже сижу на кровати... На укладке своей, то есть. Сижу. Сама поднялась. Нет
– Эффектно, - слышу голос Аркадия со стороны окна.
– А что случилось-то?
Он спрыгивает, удивлённо смотрит на спящую Гелю. Осторожно обходит кровать, задерживая взгляд на нашей гостье. За это время я успеваю прикрыться. Блин, а голые-то ноги торчат! А джинсы невесть где валяются!
– Ты меня из-за неё...
– начинает Аркадий, и тут видит моё состояние.
В одно мгновение он простреливает меня с головы до пяток, цепляется взглядом за голые плечи и ноги и прямо-таки прожигает разрезанный ворот рубахи. Тянется за моей курткой, но я вцепляюсь в неё, как в родную, и отчаянно мотаю головой.
– Будет тебе, - с досадой говорит Аркаша.
– Вижу, кто сюда залетал. Что я, Магину ауру не узнаю? Ты в ней как муха в меду, лежала, пока своей не вышибла. Дай гляну, всё ли с тобой в порядке.
Присаживается рядом.
– Ну, да, шок, я понимаю. А ты Лориных девиц вспомни, которые через полгорода могут телешом ехать, и ничего. Ваня, дай себя проверить, дело-то может быть серьёзное. А я всё же ведун по второй специализации, считай - лекарь.
И я безропотно даю себя осмотреть, прощупать, прослушать, просканировать... Потом он поднимает с пола мои джинсы.
– Одевайся. Кое-что я нашёл. Пойдём, что ли, на кухне поговорим, чтобы твою гостью не разбудить.
Он выходит первым. Кое-как одеваюсь, и уже на кухне без сил падаю на стул.
Аркадий сам ставит чайник на плиту. Смотрит в окно. Темно, до рассвета ещё далеко. Он открывает дверь, впускает Нору, пресекает благодарное прыганье и отправляет её спать под стол. Прислушивается.
– Ян спит, и, вроде, крепко. Давай, рассказывай. Вас весь день не было, Лора извелась вся, а потом воевода нас вызвал; ты меня уже из лагеря сдёрнула.
– Так Нора тебя и там нашла?
– Нет, догадалась завыть, сигнал до меня дошёл, пришлось совой лететь, чтоб быстрее добраться. Рассказывай первая. Чем ты Маге дорогу перебежала, удивляюсь...
Удивляется он. Значит, как и сэр Майкл, не поверит...
– Тому удивляюсь, что ты с каждым поладить можешь, а с ним не смогла. Его-то натуру знаю. Он вроде и тих, и благороден, а случись что не по его - взорвётся. Редко, но такое с ним случается. Рассказывай.
И я хватаюсь за голову, потому что даже не знаю, с чего начать.
– Он пришёл ко мне ночью. Влез в окно. Вытащил ножи. Стал говорить, что кого-то я ему напоминаю.
– Я запинаюсь.
– Раздел, чтобы приметы сверить, а они совпадают, только я его совсем не знаю, не знаю, не знаю...
И чувствую, что вот-вот сорвусь в истерике.
Аркадий смотрит на меня оценивающе, привстаёт, обнимает меня и целует прямо в губы. И у меня перехватывает дыхание - сперва от страха, потом от возмущения, потом от... от...
В общем, теперь я понимаю воеводу, которому от меня, как дорогому гостю, досталось.