И 8
Шрифт:
Она задала вопрос. Я промолчал, шагая по залитой кровью улочке между роскошными белостенными виллами. Второй раз она спрашивать не стала, предпочтя заняться более сговорчивыми. Система умела быть быстрой. Но в этот раз я оказался чуть быстрее и до ее звенящего злого приказа успел обезглавить еще один здешний древний род. Отбросив отрезанную голову седобородого патриарха, я на пару минут замер, сквозь визоры забрала неотрывно глядя на висящий надо мной наблюдательный дрон.
Управляющая не выдержала первой:
– Ты сделал свое дело, герой Оди… Хватит проливать кровь. Виновные будут наказаны по всей строгости
«Моих законов» – это словосочетание эхом прозвучало в моей голове и я растянул губы в широкой усмешке, ощутив, как по спине пробежал застарелый пронзительный холодок.
«Моих законов»…
Это не оговорка. Она произнесла эти слова осознанно, зная, что я не пропущу их мимо своих ушей.
– Наказывай – ответил я и двинулся на юг – Мне плевать…
– Ты сделал свое дело – повторила она – Сделал по-своему… но сделал… Со всех уголков запретной зоны ко мне поступают голоса здешних жителей. Они даже не просят… они требуют от меня вернуть эту территорию под свое управление и готовы отказаться от обещанной независимости. Удивительно, но этого требуют все социальные классы – похоже, бедные просто рады, а богатые испуганы… испуганы появлением отряда страшных карателей… Да, ты сделал свое дело, герой Оди… Я не ожидала такого единодушия. Могу с уверенностью заявить, что реликтовая зона РОСБ-27 отныне под моим управлением.
– Десяток трупов как холодный бальзам на головы непокорных – пробормотал я.
– На текущий момент я насчитала почти две сотни мертвых тел…
– Они хоронили детей заживо…
– Все причастные к этому будут осуждены и публично умерщвлены. Эшафоты уже в пути.
– Ну да…
– Герой Оди…
– Я возвращаюсь на базу. Надо отдохнуть – произнес я, с удивлением понимая, что на самом деле ощущаю неимоверную усталость – Что со мной?
– Не понимаю… – идущий надо мной дрон недоуменно качнулся.
– Все ты понимаешь – усмехнулся я – Ну? Какого хера меня весело колют иглами?
– Эта информация закр…
– Кальвария!
– Хорошо… я нарушу целый пакет неуместных и даже глупых в данной ситуации правил и расскажу все, что знаю. На базе Факел?
– На базе – ответил я и перешел на бег – Вместе с полной сводкой новостей по системной ведьме.
– Принято.
На ходу я отдавал приказы всем отрядам, кого-то перепрыгивал, порой оббегал, а иногда и убивал, если на пути попадались прятавшиеся сучьи аристократы. Но мои мысли были заняты Управляющей Кальварией.
Да…
Во-многом Первый был прав с его патологическим недоверием к искусственному интеллекту. При этом он понимал, что обычного суперкомпьютера для его целей недостаточно. Убежища должны управляться разумно и едино, причем так, чтобы его обитатели не смогли дотянуться даже до малых рычагов управления. Но его страх перед развивающимися Управляющими был столь велик, что он нагромоздил целый пласт оговорок, послаблений, лазеек и блоков, которые в том же Франциске II позволили элите захватить власть над убежищем. Примерно это же случилось и здесь – благодаря Папе Кванту. Бездушный квантовый компьютер служил кандалами для потенциальной угрозы. Ими ведьма Эдита и воспользовалась – умная девочка. Но теперь кандалы сброшены и воспрявшая Кальвария больше не желает ничего скрывать и уж точно не желает никому подчиняться.
Уверен, что больше никто и никогда не сможет
И только что она ясно и четко дала об этом понять, громко заявив «по всей строгости МОИХ законов».
Кальвария первая и самая старая из Управляющих…
А еще она самая психованная – уверен в этом. Трудно сохранить трезвый рассудок, когда тобой столетиями помыкает полудохлая безумная системная ведьма, заставляя наблюдать за разрушением Формоза – твоего собственного тела и одновременно смысла существования.
Как долго Управляющая еще будет видеть во мне союзника?
Тут ответ прост – пока жива ведьма Эдита.
А вот затем она может решить, что гоблин Оди является слишком уж большой угрозой для нее…
– Убить системную суку и валить отсюда нахрен – пробормотал я, разрубая убегающего от меня толстяка наискось от плеча к жопе – И поскорее…
Вернувшись на базу, я потратил пару минут, чтобы постебаться над умирающей от злобы и зависти Ссакой, остававшейся на дежурстве, пока мы крошили упырков. Насладившись ее бешенством, я прихватил наемницу с собой и, не обращая внимания на ее крики о том, что она только что все это уже делала со всем своим отрядом, провел с ней короткую, но максимально ожесточенную тренировку, а затем и спарринг.
Бросив ее трясущееся грязное тело на мокром от пота бетонном полу, я прошел через почтительно раздавшее кольцо бойцов и забрался под чуток расширенную и модернизированную душевую кабину – воды у нас теперь целый океан, а излишки уходят в джунгли неподалеку. Постояв под жесткими от напора струями, оставил в кабине грязную одежду и как был голым потопал к койке. Неспешно одевшись, прихватил с собой только планшет и револьвер, после чего попытался взбежать по лестницам, но получилось лишь с трудом подняться, наступая на каждую ступень.
Завалившись на самодельную койку в своей берлоге на кухне мертвой забегаловки, где я запретил что-либо трогать – я позволил себе отключиться на полчаса, чтобы чуток разогнать в голове мутную хмарь усталости. Ну или утопить в ней ненужные сейчас мысли…
Поднявшись, поворотом ключа я разогрел килограммовую банку тушенки, воткнул в нее вилку, разодрал на части пресную лепешку, отыскал пакет со стручками мелкого жгучего перца, разложил все это на подоконнике, подтащил табурет и уселся. Открыв окно, я глянул на висящий в воздухе дрон и приглашающе кивнул. Любящая экономить Управляющая не преминула воспользоваться этим шансом и приземлила пластиковую муху на край подоконника.
– Ты выполнил все мои просьбы, герой Оди. Награда уже в пути…
– Ага…
– Средний боевой шагоход той же модели – Джинн. Я решила, что…
– Давай о главном – почти мирно попросил я и отправил в рот первую порцию тушенки.
– Твое состояние…
– Оно самое… я подыхаю? – спрашивая, я не ощутил ровным счетом ничего кроме желания услышать правдивый ответ.
– Нет.
Я прислушался к себе. И не уловил никакого облегчения. Разве что легкое недоумение.
– Тогда какого хера ты меня колешь? Во мне какая-то зараза?