И Ангелы Молчали
Шрифт:
Большой город. Людные улицы. Нескончаемый гул машин.
Взрослый человек сидит за столом в своем офисе. Он просматривает бумаги, сортирует их и дает поручения
сотрудникам. Он прижимает плечом к уху трубку телефона, пальцы его бегают по клавиатуре, набирая один номер за
другим. Называются цифры, подписываются контракты, и вот человек с чувством глубокого удовлетворения
просматривает сводки о своих доходах.
Всю жизнь он будет трудиться:
Двое строителей замков. У них есть много общего. Из крупинок они воздвигают величественные здания. Из ничего
они создают нечто. Оба трудятся прилежно и целеустремленно. И трудам обоих будет положен конец, когда наступит
время прилива.
Однако этим сходство между двумя строителями ограничивается. Мальчик знает о конце, а взрослый не хочет думать
о нем. День близится к завершению, давайте же посмотрим, как ведет себя мальчик. Волны дюйм за дюймом подбираются
все ближе к его творению. Они разбиваются уже почти у самых стен замка.
Но мальчик спокоен. То, что происходит, не удивляет его. Весь день плеск волн напоминал ему о том, что конец
неизбежен. Волны рассказали ему о своем секрете: скоро они подхватят его замок и унесут его с собой в море.
Взрослый же не знает о секрете, хотя ему следовало бы о нем знать. Как и мальчуган на пляже, он постоянно слышит
ритмичный шум волн. Дни приходят и уходят. Времена года сменяют друг друга. Каждый восход, переходя в закат, шепчет
ему об этом секрете: «Время возьмет твои замки».
И вот один из них готов, а другой — нет. Один спокоен, а другой — паникует.
Когда волны начинают подкатывать все ближе, мудрый мальчик вскакивает на ноги и начинает хлопать в ладоши. Он
не печалится, не страшится, не сожалеет. Он знал, что это должно случиться. Происходящее не удивляет его. И когда
громадная волна, накатив, разрушает его замок и смывает архитектурный шедевр в море, мальчик улыбается. Он
улыбается, собирает свой инструмент, берет отца за руку и идет с ним домой.
Взрослый не так мудр, как ребенок. Когда волны лет начинают плескаться у ворот замка, его охватывает страх. Он
начинает бегать вокруг своего песчаного строения, стараясь защитить его. Он пытается отогнать волны от стен, которые он
построил. Промокший и дрожащий, он сквозь зубы проклинает наступающий прилив. «Это мой замок», — пыхтит он.
Морю нет нужды отвечать ему. На самом деле, оба они знают, кому принадлежит песок.
Наконец, большая волна нависает над человеком и его маленькой империей. На мгновение человек оказывается в
тени водяной громады, которая в следующую секунду обрушивается
расползаются, а человек, стоя на коленях, сжимает в кулаках свое прошлое, превратившееся в бесформенную массу.
Если бы он только знал... Если бы он только прислушался... Если бы только...
Но, как и большинство других, он не слушает.
Христос говорит об этих оказавшихся неготовыми людях, что они не думали, не знали о том, что произойдет. Он не
называет их злыми, непокорными или воюющими против Бога.
Нет, они просто слепы и не видят, что солнце уже заходит. Они глухи и не слышат шума прибоя.
В последнюю неделю Своей жизни Христос посвятил часть Своего драгоценного времени тому, чтобы мы усвоили
урок о волнах, набегающих на берег, и были готовы к концу.
Если вы помните, мы с вами рассматриваем последнюю неделю жизни Христа, дабы увидеть, что у Него на сердце, услышать, что Он говорит, увидеть, к кому Он прикасается, и стать свидетелями того, что Он совершает. Мы видели Его
сострадание к тем, о ком все позабыли. Мы видели Его резкость по отношению к лицемерам. Сейчас мы видим еще одно
страстное Его желание: чтобы мы были готовы. «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но
только Отец»1.
Трудно не понять того, что Он говорит: Он вернется, но никто не знает, когда. Поэтому будьте готовы.
Об этом говорится в притче о десяти девах2.
Об этом говорится в притче о талантах3.
О том же говорится и в притче об овцах и козлах4.
Об этом должны знать мы с вами.
Но в то же время именно об этом мы забываем.
Мне напомнил об этом случай, недавно произошедший со мной во время путешествия на самолете. Я вошел в салон, прошел по проходу между креслами, нашел свое место и заметил, что пассажир по соседству выглядит как-то не совсем
обычно.
Он был в халате и тапочках — наряде, который выглядел бы вполне уместно дома, в гостиной, но не на борту
самолета. Сиденье соседа тоже отличалось от остальных. Кресло, в котором сидел я, было обычным, с матерчатой
обшивкой, в то время как его — обито кожей.
«Импортная кожа, — сказал он, заметив мой взгляд. — Я купил ее в Аргентине и сам обил ею свое кресло».
Прежде чем я успел сказать что-либо еще, он указал на сверкающие камни, которыми были украшены его
подлокотники:
— А эти рубины я купил в Африке. Они стоят целое состояние.
Это было только начало. Его складной столик был сделан из красного дерева, у иллюминатора был установлен
небольшой телевизор, над ним — маленький вентилятор, а с потолка свисала люстра в виде шара.