И аз создам!

Зеленин Сергей

В каждой штурмовой группе был взвод пехоты с парой штатных пулемётов, отделение сапёров, 82-мм «Гвоздика», 47-мм «Зверобой»… Впрочем, здесь вариации могли быть самые разные.

И наконец, решающий аргумент - два-три танка.

Не сказать, чтобы бойцы Пролетарской дивизии - не умели бороться с танками, или попусту их боялись…

С моей лёгкой руки, в каждой её роте имелась

прошедшая на специальном полигоне «обкатку» тракторами группа истребителей танков и все без исключения бойцы прошли специальный инструктаж с просмотров учебных фильмов киностудии «Красная Русь – Межрабпом». Не говоря уже про то, что многие бойцы читали книгу Артура Сталка «Горячий дождь» и все без исключения смотрели снятый по ней фильм режиссёра Владимира Маяковского.

Рисунок 114. Граната системы генерал-майора И. И. Заславского обр. 1915 г.

Медсестру там играла Лилия Брик и когда она в финале фильма застрелилась после ранения в живот - навзрыд рыдали даже ветераны двух последних войн, видевшие вживую своими глазами или даже сами умевшие развалить живого человека надвое одним ударом шашки…

Имелись и штатные противотанковые средства – противотанковые гранаты перезапиленные с гранаты ударного действия Заславского, подрывные заряды и бутылки с зажигательной смесью…

Так что такая болезнь как «танкобоязнь» отныне - была исключена в Красной Армии, как оспа после прививки.

Но пехотное прикрытие, не давало истребителям танков «синих» подойти на гранатный бросок!

Только кто высунется, как тут же ему кричат:

– Мы тебя видим, пиф-паф – ты условно убит!

– А я вот в вас счас гранатой кину!

– Мёртвые не кидаются, «красный».

Посредники меж собой вновь перелаялись как торговки на Привозе, но как ни натягивай сову на глобус – больше двух танков пролетарцам «сжечь» не удалось.

В то же время танки, своим условным огнём подавляли огневые точки и позволяли артиллеристам подкатить орудие на прямой выстрел, а сапёрам подползти к обороняемым объектам со всем своим «хозяйством». После расстрела в упор или подрыва здания (иногда всё вместе) пехота штурмовых групп производила зачистку…

Вот здесь то и начался форменный бардак!

С обеих сторон были люди молодые и горячие и, страсть как не любящие проигрывать. И, вскоре штурм села свёлся к форменному обоюдному мордобою.

И вот здесь у ульяновцев имелись серьёзные преимущества:

Во-первых, в виде поддержки местного населения - у которого ещё со вчерашнего вечер, шибко чесались руки начистить москвичам рожи за свои потоптанные огороды и испорченных девок.

А во-вторых, в виде поддержки «группы зачистки» - состоящей из бойцов Вагнера… Организация вообще-то - хозрасчётно-коммерческая, но в связи с государственными интересами – вполне официально мобилизованная через военкомат «на войнушку». В отличие от двадцатилетних юнцов с обоих сторон – там мужики бывалые, чаще всего уже вдоволь повоевавшие и, дополнительно тёртые и битые-перебитые особенностями своей повседневной службы.

И соответствующим образом обученные по программе «Городской боец».

Тем бывало, стоило лишь рявкнуть - как «сопляки» начинали выпрыгивать из окон и, «линять» куда подальше по добру, по здорову.

Напрасно командиры обоих сторон и всех уровней, бегали вокруг самозабвенно дерущихся бойцов – пытаясь разнять их, кричали и даже стреляли в воздух из табельных ижевских пистолетов… Пока половина пролетарцев не улеглась пластом, а другая половина позабыв про свои мототелеги, не бежала без оглядки туда откуда явилась - побоище не прекратилось.

Потом ещё всю ночь бойцы Ульяновского полка «Имени героев Революции» и местные ополченцы шарили по погребам в поисках оккупантов и, перебили при этом очень много горшков со сметаной и съели немало спрятанного там сала.

Полный разгром!

***

Одним из первых, был блокирован, а затем захвачен «синими» запасной командно-наблюдательный пункт (КНП) «красных».

К недостроенному блиндажу на северо-западной окраине Какино - с кое-как забросанном землёй перекрытием в один накат и с траншеей по колено, подползли лязгая траками гусениц и завывая моторами три серо-грязные коробки – «самец» и две «самки» и, угрожающе навели стволы пушек и пулемётов на вход и амбразуры.

Подползшие пехотинцы штурмовой группы крикнули:

– Сами вылезете, али гранату кинуть? У нас ведь и настоящие имеются, не подумайте!

– Канистру бензина нальём через крышу да подожжём!

– «Рысь» наедет на блиндаж, развернётся пару раз – от вас и мокрого места не останется!

От таких «блестящих» перспектив, многим на КНП реально поплохело до зеленоватого оттенка кожных покровов - больше приличтвующей рептилоидам с далёкой планеты, чем командирам доблестной РККА…

То ли Санька, то ли Ванька улыбнувшись, постарались приободрить Шапошникова и его команду:

– Это они так шутят, не берите в голову! За что после учений получат хорошенькую вздрючку от меня лично, не говоря уже про товарища Яшу.

Василевский, стараясь не смотреть подавленному морально командиру «красных» в глаза:

– На учениях признать поражение и условно сдаться в плен в безвыходном положении, не считается чем-то постыдным. И не забывайте слова Ленина, Борис Михайлович: «Разбитые армии хорошо учатся».

– Спасибо, «научили», - пробурчал тот, - вот только руки поднимать или белой тряпкой размахивать – вы меня не заставите.

Первым выйдя из блиндажа, Борис Михайлович от удивления чуть не упал:

– Ты уже здесь? И уже успел…

Подскочивший к нему то ли Ванька, то ли Санька, в танкистском комбинезоне, поднёс руку к ребристому шлему:

– Исполняющий обязанности командира учебной танковой роты, Телегин. Здравствуйте, товарищ комкор!

Тот, растерянно поворачивается, а навстречу ему из блиндажа - улыбающийся то ли Санька, то ли Ванька:

– Близнецы мы, товарищ командарм! Мама родная до сих пор отличить не может.