И аз воздам
Шрифт:
— Слышь, Лерка, привет, говорю, — оторвал он меня от созерцания помойки за окном, — ничего нет на зуб, а в одних тапочках не побежишь за угол…
Присказка эта была хорошо известна и я пообещала поделиться с Пашей, если он посторожит мой чайник и пошла в комнату за обещанным.
— На, держи, — сунула я ему в руки сыр и пару кусков хлеба, — пригодится.
— Спасибо, Лерка, — он сунул закуску в засаленный карман. — А знаешь, почему Фатимы уже второй день не видно?
Я молча пожала плечами, какое мне до нее дело?
— Уши у нее в трубочку свернулись, так она их под платок теперь прячет, чуешь! — подмигнул он мне. — Так что съезжать они будут отсюда, помяни мое слово.
Я вытаращила на него глаза, а Паша
Волосы уже высохли и я их достаточно прилично уложила и сбрызнула лаком. Осмотрела приготовленные на столе документы, распечатанные на принтере листы с адресами и инструкциями, начала было делать кое-какую приборку, но плюнула на это неблагодарное занятие и занялась маникюром, на который в обычные дни со времени переезда не находила ни времени, ни желания. Дверь заперла изнутри, выложила все ключи на стол, подумала, и положила рядом деньги и карточку на метро. Не знаю, как это Дайлерия собирается тут передвигаться, но на всякий случай надо предусмотреть и этот вариант. Включила компьютер, написав ей пошагово, что и как надо делать, как пользоваться поисковиком и как отключать процессор для режима сна. Внутри было абсолютно спокойно, как будто я и не собиралась в никому не известный мир. Скорее всего, я просто не верила в это, несмотря на все наши разговоры и сопровождающие меня проявления каких-то сил. Казалось так просто — лег, проснулся и ты уже где-то в невообразимой дали, вот если бы надо было собираться заранее, бежать с чемоданом на автобус, проверяя по пути билеты и деньги, то наверняка я бы волновалась и переживала, а так…ну где же эта Дайлерия, если она только действительно не является моим личным бредом!
— Готова? — голос на этот раз был чуть жестковат. — Как состояние?
— Нормальное, — я улыбнулась сама себе в зеркало, — я абсолютно спокойна.
— А я вот стала немного волноваться, — почему-то сообщила мне Дайлерия. — Но это вполне нормально, зато мне страшно интересно посмотреть твой мир! Пожалуй, я привезу домой кое-что любопытное, судя по твоим рассказам… одна техника, зато не надо к ней прикладывать ничего из собственного резерва. Для меня это будет прорыв, ух! — засмеялась она. — Давай ложись спать, только одежду рядом положи, чтобы мне не искать спозаранку. До встречи с Лионией, Валерия!
— До встречи, — откликнулась я, закрывая глаза.
Последней мыслью мелькнуло, что я должна буду чем-нибудь расплатиться с ней за ее помощь, но вот чем…
Сны снились мне всегда. Иногда я получала такое сумасшедшее варево из выхваченных из жизни кусков, что только сама могла бы определить, из какого контекста что выхвачено. Покажи я подобное любому толкователю — именно «покажи», потому что «расскажи» для этой фантасмагории не существует в принципе, то не знаю, что бы он выдал мне в качестве предсказания на будущее. Во всяком случае, никаких ЦУ от своих снов я не получала, а вот удовольствия было море. Иногда я летала, иногда плавала, но почему-то это всегда проходило без малейшего удивления с моей стороны, как будто любая действительность, сопровождавшая меня в темное время суток, была сама собой разумеющаяся данность.
Вот и сейчас, вынырнув из сонного царства, я с закрытыми глазами пыталась вспомнить очередной головокружительный полет, пока что он полностью не выветрился из памяти. Полет…ну да, что-то там мимо проскакало, шарики вроде бы летали разноцветные, как лампочки в метро, рожу видела безобразную и амбал из моей квартиры присутствовал в стеклянном графине с пробочкой, как заточенный в нем джинн. Графинчик такой я дома видела, в него раньше водку наливали и называли «лафитничек», амбал тоже понятно откуда материализовался, рожа…ну, это надо вспоминать, кто тут на кухне недавно ошивался, тоже не проблема, а вот ощущение полета на американских горках непонятно откуда пришло, поскольку не люблю
Память была хорошей и упорно утверждала, что ничего не было и даже сама мысль о подобном безобразии кощунственна. Пришла это я с работы, голову помыла в том корыте, что мои соседи гордо зовут раковиной, чайник вскипятила и чайку заварила, несмотря на вечер пятницы, а потом… да, а что было потом?
Не раздирая глаз, которые почему-то слиплись, я почесала зудящую голову. Что за хрень, я же мыла ее и моя шевелюра, хоть и не богатая, дорога мне как память! Ага, я же лаком ее прыскала, вот волосы и стали жесткими, поняла! Больше «Шварцкопф» не беру, лучше «Тафт». Теперь зачесалась шея и я потянулась к ней…стоп, а где ногти? Я же вчера маникюр сделала и без ногтей категорически не могу ходить, то почесаться надо, то в ухе поковырять, когда никто не видит, да и волосы лезут везде под руку. А чего это их столько много стало? У меня отродясь они ниже плеч не отрастали!
Голова по-прежнему была отвратительно тяжелой и я протянула руку, чтобы нашарить на тумбочке кружку с водой. Рука нащупала продолжение кровати в виде бесконечного пространства. Ну, сейчас я открою глаза и пойму, что тут за чертовщина…ой!
Протерев кулаками совершенно слипшиеся веки, я изумленно рассматривала обстановку вокруг, не веря собственным глазам, пока не хлопнула себя по лбу. А ведь это я в той самой Лионии нахожусь, про которую говорили мы с Дайлерией! И это не что иное, как ее спальня! Неплохо, неплохо девушка устроилась, одобрям!
Над головой болталась какая-то собранная в мягкие узлы светлая тряпка, опирающаяся на четыре резных столбика сексодрома, рассчитанного не меньше, чем на десяток людей нормального телосложения. Комната большая, окно огромное, но как будто затянутое пленкой, а не стеклом, и через эту колеблющуюся пленку видно яркое голубое небо. Стены комнаты то ли в обоях, то ли в тряпках, издалека блестят как шелковые. Дурацкая мода ставить кровать посреди помещения мне не понравилась, а еще больше не понравилось то, что стояла она еще и на подиуме, то есть возвышалась над полом еще сантиметров на тридцать ступенька, а на ней-то и стояла кровать. Неуютно, но придется потерпеть эти три ночи. Темная дверь с блестящей ручкой — вход, не иначе, а вон там что такое, где светленькие занавесочки?
Попытавшись встать, я получила очередной заряд головной боли и только сейчас до меня дошло, что обладательница этого великолепия вчера тривиально нажралась, от чего я и страдаю. Между прочим, я ей оставила свежевымытую голову и абсолютно трезвый организм, а эта… Повалившись в подушки, я вспомнила, ради чего все затеялось и прикусила язык. Придется потерпеть.
Лежа в пуховых перинах, я отрешенно рассматривала детали обстановки и рисунки на обивке, пока до меня не дошло, что я их очень хорошо вижу, чего в принципе быть не могло. Работа на компьютере не предполагает хорошего зрения и я уже давно таскала с собой очки, чтобы рассматривать в магазинах то, до чего не могла дотянуться руками. Сейчас же я видела столь хорошо, что даже нашла в этом приятную сторону — лежи себе, да считай перышки в хвостах райских птичек на обоях. Раньше я и обоев бы не разглядела.
— Ну как прошло перемещение? — голос Дайлерии я признала сразу, но он был столь слабым, что его заглушала даже моя тихая возня под одеялом. — Что надо, служанку зови, там звонок висит. Делай, что хочешь, никто тебе не указ. Здесь тоже все нормально, сейчас пойду в город. Твоя машина где стоит? Разобраться хочу в ней.
— Нормально все, только голова болит…у тебя. Машина стоит за домом, как пойдешь к большой дороге, смотри справа. На ключах черная кнопка подвешена, нажми на нее, она мигнет сигналкой. Закрывать тоже этой кнопкой.