И аз воздам
Шрифт:
— Зато мы оказались самыми ненормальными…а ты же знал об этом!
— Знал только о подземельях, остальное я вместе с тобой увидел первый раз…надеюсь, и в последний.
— Мину какую-то те гады заложили, хоть не взорвалась и на том спасибо.
— Мина? Это что такое?
— Да есть у нас такая штука…закопал и забыл, а кто-нибудь наступит и все, мина взорвалась и ты покойник. Вот и тут получается похожая вещь, — несмотря на яркое солнце меня передернуло от воспоминаний. — Вилл, а тут, в речке, что-нибудь водится…ну, рыба какая-нибудь, или в лесу можно что-то поискать из еды…корешки там, ягоды… — решила я переменить тему. — Ты ничего не чуешь, жилья тут нет рядом?
— Подсохнет одежда, по речке пойдем вниз. Вверх по течению людей точно нет.
— Как ты думаешь, — еще один вопрос
— Ищут, Лерия, но нам надо уйти от них. Надеюсь, что пока мы были в подземелье, наш след потеряли хотя бы на время.
— Вилл, ну все-таки, чем ты так досадил…да и кому, что тебя упорно пытаются убить? — попыталась я приоткрыть завесу неведомой тайны.
— После Грайдиса я бы на твоем месте тоже стал опасаться наших преследователей, тем более что ты ушла вместе со мной. Вряд ли ты сумеешь доказать, что на самом деле ты не Дайлерия, а совершенно другая женщина.
— Но почему? Меня же можно проверить на ложь…да еще там как-нибудь, как здесь принято!
— Лерия, — голос Вилла прозвучал, как приговор, — а тебе не приходило в голову, что теперь кто-то сочтет, что ты слишком много знаешь и только притворяешься, что это не ты? Для всех окружающих очевидно, что Дайлерия влезла туда, куда не надо и, пока она сидела в Арсворте, она была вне подозрений. Ты же поступила совсем не так, как должна была поступить она…Пойми меня правильно, я не запугиваю тебя на тот случай, если ты вдруг решишь, что тебе надо вернуться в Арсворт и ждать там Дайлерию. Вы, женщины, бываете столь непредсказуемы и упрямы, что я вполне допускаю такой вариант. Но я хочу предупредить тебя сразу — тебе не дадут этого сделать. Пока понимай это как хочешь — месть за мой побег, обида Райшера, — поводов может быть много, а причина одна — именно Дайлерия слишком много знала и именно ее будут уничтожать. Доказывать, что вы поменялись с ней телами, слишком долго, проще убить. Считай, что я таким образом расплачиваюсь с тобой за твою помощь мне.
— Вилл, — услышанное не то, что ударило, оно просто придавило и я даже забыла, что не хотела вылезать из-за камня на глаза вилту, — ты не хочешь мне говорить, что Дайлерия была…знала… а что делать мне? — сев напротив него, я не удивилась, что он сдернул с камня штаны и прикрылся ими. — Я что, на всю оставшуюся жизнь теперь буду пользоваться ее телом и прятаться неизвестно от кого? Я же на самом деле не понимаю, что тут у вас происходит и во что она вляпалась…я домой хочу…не надо мне ничего, я вернуться хочу, понимаешь? Пусть не в свою квартиру, пусть в ту жуткую комнату, но это мой привычный мир, я знаю его, а тут…магия, подземелья эти, по лесу бегаю, как зверь, ты вообще непонятно кто…для меня, разумеется…я же и представить себе не могла, что у вас подобное может быть…ну мне-то что делать теперь?
— Я тоже не знаю, что мне теперь делать! — раздраженно бросил он, — только поэтому предупредил тебя…по-хорошему. Давай пока не впадать в панику и попытаемся добраться до Грегора вдвоем, а там он поможет разобраться. Слишком многое тут смешалось, а рассказывать тебе все я пока не хочу.
— Меньше знаешь, крепче спишь?
— Да, это пока для тебя лучше всего. Эх, женщины, — вздохнул он совсем по-стариковски, — и куда вы только не лезете…Лерия, а… — он запнулся на мгновение, — сколько тебе лет? Там, у тебя в мире?
— Двадцать девять, — скрывать свой возраст я не собиралась, — а это имеет какое-нибудь значение для того, что тут происходит?
— Нет, никакого, просто из любопытства спросил. Вещи подсохли, давай собираться в путь.
До самого вечера мы шли вдоль берега реки, пока не пристроились на ночевку под небольшим холмом. Вилл вырыл углубление ножом, мы наломали веток и завалились спать, прижавшись друг к другу под плащом, как и в предыдущую ночь. По дороге я обрывала колоски травы, выщипывая из них зернышки, но это принесло мало утешения и немного спасала только вода, булькавшая в животе. В пустыне было бы еще хуже, утешала я себя, а тут хоть напиться можно без ограничений. Перед сном я прокрутила дневной разговор и пришла к выводу, что пока мне деваться от Вилла некуда, даже если он врет по каким-то своим соображениям. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться
На деревню мы вышли почти в середине дня и долго не могли решиться, подходить к ней или пройти мимо. Река в этом месте делала широкую дугу, берега полого поднимались в обе стороны и лес отступал достаточно далеко, оставаясь на возвышенности, с которой вниз было очень удобно наблюдать за мирной жизнью. Шел дым со дворов, мекали козы, слышались голоса людей, мелькавших между домами и на дороге посреди села, а ветерок то и дело доносил до нас запахи человеческого жилья и еды.
— Вилл, давай я пойду туда, ну не съедят же меня там! — я устала выжидать непонятно чего, а еще ужасно хотелось есть и я не видела ничего подозрительного. — Кроме людей я пока никого не вижу…ну если что будет, повернусь и уйду! Защита у них стоит, столбы вижу, за нечисть меня не примут, женщина все-таки да и человек я, сам знаешь…без еды мы далеко не уйдем, а еще узнаем, где мы находимся…ну Вилл, дай схожу!
— Я другое высматриваю, нет ли чужих в деревне, — он, не отрываясь, смотрел на десяток бревенчатых домов, окруженных подсобками, сараями, амбарами и прочей хозяйственной нужностью. — Одну не пущу, вместе пойдем. Нет, не вижу, чтобы кроме селян кто-то непохожий на них по дворам ходил…
Вилл накинул плащ, натянул капющон и спрятал руки под него, превратившись в сумрачную и непонятную фигуру с мешком на плече.
— Хм, — оглядела я своего спутника, — так с виду и не поймешь, кто ты есть. Вот пока иду с тобой, уже как-то и притерпелась, что ты не человек, вроде и не замечаю ничего…а как плащ натянул, так даже страшновато стало со стороны смотреть. Днем особенно не по себе — солнце светит, а тут такое…непонятно что там под плащом идет.
— А если ночью увидеть, то не так страшно? — Вилл скинул капюшон и лязгнул зубами, которые у него были отнюдь не маленькие.
— И ночью страшно, — согласилась я, представив себе встречу с ним на пустынной дороге, но посмотрела ему в глаза и рассмеялась. — Кому скажи — мало того, что иду с тобой, да еще и сплю рядом… и не боюсь!
— Пошли, — накинул он капюшон, а в глазах промелькнуло что-то такое, чему я никак не могла дать определения.
Скорее всего, нас заметили еще тогда, как только мы стали спускаться с лесной опушки и дело тут было отнюдь не в защитных столбах с блескучими паутинками. Сама по себе деревня была небольшая, стояла в лесу на отшибе…ну, не совсем, конечно, в лесу, от столбов до леса было еще метров пятьсот, но это была привычка, въевшаяся всем жителям с малолетства — вышел из дома, погляди вдаль, авось, заметишь непорядок первый, а остальное уже дело быстрых ног и общей подготовки по самозащите. Вот и получилось, что когда наша живописная парочка миновала ограду, население деревни, бывшее на ногах, уже приготовилось встречать чужаков. Первым нам навстречу вышел костистый мужик с седым хвостом волос, хмурый и неприветливый. На лицо он был похож на актера Николая Олялина, если бы тот еще схуднул побольше и смотрел откровенным букой. Прямая рубаха из простого полотна, на которой сверху болтались многочисленные подвески-амулетики, раздувалась на нем горячим ветром, а здоровенная палка с нехилым набалдашником смотрелась грозным оружием. Вот щас ка-ак вдарит ей по безобразию в нашем лице…
За спиной мужика сплоченно стояли селяне, готовые сражаться до последнего с неведомой напастью и в руках у них наблюдались совсем не косы с вилами, а гораздо более блестящее и грозное, размером, этак, не меньше метра…ну или чуть покороче. За плетнями торчали головы тех, кто должен находиться в тылах и обозах и оттуда доносился взволнованный шепоток и писки тех, кто поменьше. Качать права в такой обстановке мы не собирались, оставался вопрос о налаживании отношений. По обоюдному уговору вступительную речь стала держать я, а Вилл обещал подключиться потом сообразно обстоятельствам и я внутренне упрашивала, чтобы эти обстоятельства не превышали пределов нашей самообороны.