i bea48bc5b4563f46
Шрифт:
– А говоришь, что вы не кровожадны, - мрачно заметил Габлер.
– Боги моих предков давным-давно отказались принимать кровавые жертвы и довольствуются иными подношениями. И боги всех других рас тоже.
– Тут Крис кривил душой; он понятия не имел, действительно ли это так.
– А ваш единомножественный Беллиз-Беллизон-Беллизоны, выходит, пользуется давно отжившими методами. Несовременный он какой-то...
– Не тебе судить о нем!
– оскорбленно вскинулся Энгилейнон.
– Кровавая жертва - это крайняя мера, нечто из ряда вон выходящее. Но в данном
– Божество - это нечто совершенное, - перебил его Габлер, от отчаяния испытывая прилив вдохновения.
– Оно источник любви, и в нем не может быть зла. Один древний земной правитель готов был принести в жертву богам свою дочь. Она добровольно взошла на жертвенник, но сами же боги подменили ее животным, которое и пошло под нож вместо нее. Истинное божество никогда не будет против замены кровавой жертвы на другое подношение!
Габлер говорил горячо, прижав руки к груди. Беллизонец слушал с хмурым видом, а Низа смотрела на файтера с непонятным любопытством.
– А подношение может быть очень и очень богатым, - продолжал Крис.
– Не только ваш бог, но и вы, его служители, можете получить нечто такое, чего нет больше ни у кого, чья ценность просто не поддается измерению. Согласится ли ваш единомножественный Беллиз-Беллизон-Беллизоны на такую замену? Дабы не исчезло наше лайо в кругах пустот.
– Он хорошо запомнил те слова, что услышал в глубинах горного храма.
Энгилейнон был явно озадачен таким поворотом разговора. А Низа прищурилась и спросила, кивая на нэп Габлера:
– Ты говоришь о том, что лежит сейчас среди твоих вещей? Я чувствую там нечто... очень необычное.
– Да, - вынужден был признаться Крис.
– И что же там у тебя такое?
– насторожился Энгилейнон.
Габлер немного помедлил, подбирая слова, и сказал:
– Это наконечник древнего оружия. Его называют Копьем Судьбы. Слыхали о таком?
Беллизонцы переглянулись, и Энгилейнон ответил:
– Нет. И чем такое подношение может удовлетворить единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов?
– Считается, что тот, кто владеет этим Копьем, имеет очень хорошие шансы на победу в противостоянии с любым неприятелем, - осторожно пояснил Габлер.
– Вообще, это как бы гарантия неуязвимости.
О том, что Копье Судьбы похищено у Императора, и его ищут по всему Роме Юниону, он предпочел умолчать.
– Считается?
– переспросил беллизонец.
– Или это на самом деле так?
– Я не проверял, - честно ответил Крис.
– Можешь навести справки. Его еще называют Копьем Лонгина. Очень древняя штуковина. Некий объект, - он вспомнил слова Янкера, - с необъяснимыми пока свойствами. Каким-то образом может влиять на развитие событий. Забирайте и предложите единомножественному Беллизу-Беллизону-Беллизонам вместо нашего мяса. Обманывать вас нам смысла нет, вы ведь нас запросто снова найдете.
– И откуда же у тебя такая ценность?
– недоверчиво задал вопрос Энгилейнон.
– В кустах нашел или как?
– Или как. Можно сказать, случайно досталась.
– И на это Копье
– Оно замаскировано.
Низа вдруг направилась к столу, обогнув Габлера. Он не стал преграждать ей путь, но приготовился оказать сопротивление, если беллизонка вздумает забрать нэп. Однако девушка не стала ничего забирать. Она просто приложила руку к нэпу и замерла на несколько секунд. Вздрогнула и отдернула ладонь, словно обожглась. И даже слегка пошатнулась, как будто получила невидимый удар. По лицу ее растеклась какая-то восковая бледность, и Анизателла некоторое время стояла, закрыв глаза и тяжело дыша. Энгилейнон напряженно смотрел на нее, но не делал ни единого движения.
Наконец Низа, кажется, пришла в себя и открыла глаза. С усилием потерла виски и повернулась к Габлеру:
– Четыре одинаковых. Намеревался подсунуть кому-то неправильное и приобрести много денег?
Она имела в виду одинаковые сувенирные мечи, которые каким-то непостижимым образом сумела обнаружить, не заглядывая в нэп.
Габлер смущенно развел руками и пробормотал:
– Каждый делает свой маленький бизнес...
Эту фразу он когда-то где-то то ли прочитал, то ли услышал, и она ему запомнилась.
Низа посмотрела на него мельком, так что файтер не успел ничего прочитать в ее темных глазах, и вернулась к своему спутнику. Сказала ему несколько непонятных напевных слов, и Энгилейнон призадумался. Совершенно человеческим жестом потеребил густую бороду и медленно обвел взглядом файтеров:
– Мы выйдем в прихожую. Сейчас вернемся.
Габлер вновь развел руками: мол, не возражаю, выходите на здоровье, советуйтесь; мы подождем, нам спешить некуда...
Беллизонцы покинули комнату, прикрыв за собой дверь.
– Клюнули!
– радостно, но тихо сказал Арамис, потирая руки.
– Есть шанс уцелеть.
Он подмигнул Габлеру и посмотрел на Портоса. Вид у того по-прежнему был неважнецкий, и он словно не совсем понимал, что тут, собственно, происходит.
"Только бы согласились...
– подумал Крис.
– Только бы они согласились..."
Он не испытывал никаких угрызений совести по поводу того, что загадочная штукенция, от которой, вполне возможно, зависело благополучие Империи, кажется, уплывала в руки беллизонцев. Что бы там ни выдумывали мечтатели прошлого о создании нового человека, а базовые инстинкты никто не отменял. И когда нависает угроза смерти, руководствуешься, в первую очередь, инстинктом самосохранения. И это нормально.
И в конце концов подобное зло - меньшее, чем если бы Копье попало к чужакам или сепаратистам. Правда, неизвестно, как намерены использовать его беллизонцы - вдруг начнут планетарное восстание, дабы изгнать захватчиков-колонистов с Нова-Марса? Но у Императора достаточно средств, чтобы вернуть Копье. Никакие сверхспособности не смогут противостоять тому оружию, которым оснащен Стафл...
– Прорвемся, Гладиатор, прорвемся!
– продолжал шептать Арамис.
– А может, прибьем их до смерти, а? А трупы вывезем и выбросим.