И Будда – не беда!
Шрифт:
– Милочка, какое несчастье! – никак не могла успокоиться Сарасвати. – Как же ты теперь? Из богов уволишься? А куда пойдешь? Боюсь, тебе даже замуж трудно будет выйти, так как пары для такой, как ты, попросту в природе не существует. Разве что демоны…
– Сарасвати, помолчи, пожалуйста! – резко повернулся к ней Рабинович. – Во всех религиях говорится, что над чужой бедой смеяться грех. Или боги – исключение? Они сами тем законам, которые для людей выдумали, не подчиняются?
Проняло! Сарасвати впервые за все время нашего знакомства покраснела, хотя на смуглом лице это было не очень заметно, и замолчала, потупив взор. А Кали, с губ
Нет, вы только не подумайте, что я к женщинам плохо отношусь! Человеческие самки… девушки то есть нравятся моему хозяину, и без их общества он впадает в депрессию. Это значит, что они ему нужны для поддержания хорошего настроения. Следовательно, приносят пользу. А к любому существу, которое полезно, я по-доброму отношусь. Люблю даже, можно сказать… Хотя вру! Не ко всем и не всех. Некоторые вон котов полезными считают. Дескать, те успокаивающе на людей действуют, да еще и мышей ловят. А по мне, так от кошек одно только раздражение нервной системы, и уж лучше бы мышей больше было, чем их. В конце концов, мышь, хоть и противное существо, но не такое вредное и пакостное, как кошка.
Впрочем, бог с ними, с котами! Все равно, что я тут ни скажи, отношение людей к кошкам не изменится, а сами коты, я уверен, читать ни фига не умеют. Поэтому постараюсь больше о них не говорить. Тем более мне есть что поинтересней высказать, чем свои взгляды на степень полезности семейства кошачьих в целом и отдельных его представителей в частности.
– Сарасвати, – тем временем обратился к супруге Брахмы мой хозяин. – Ты можешь муженька домой вызвать?
– Могу, – кивнула головой та. – Но на это потребуется время. У нас сотовых телефонов еще не придумали.
– Ну что же, вызывай. И пусть он с собой Вишну и Шиву прихватит, – согласился Рабинович. – А мы пока…
– Пообедаем, – закончил за него Попов и, увидев выражение лица моего Сени, пожал плечами. – А что? Вспомни, когда мы последний раз ели.
Я вспомнил. И у меня тут же предательски заурчало в животе. Причем так сильно, что все повернули головы в мою сторону.
Я от стыда был готов провалиться сквозь землю и принялся усердно делать вид, что ищу у себя блох. А Попов довольно улыбнулся.
– Видишь, и твой Мурзик жрать хочет, – тут же использовал урчание моего живота криминалист. – Ты же не будешь любимого пса голодом морить.
– Действительно. Простите меня, пожалуйста! Я очень нерадивая хозяйка, – встрепенулась Сарасвати и хлопнула в ладоши. – Сейчас вам принесут поесть. Располагайтесь на кушетках и отдохните с дороги. А я пока пойду прикажу Брахму о вашем возвращении известить.
Хрупкая, по сравнению с Кали, конечно, богиня легко поднялась с кресла и скрылась за одной из дверей. Четырехрукая скандалистка презрительно посмотрела ей вслед, а затем решилась забраться на один из низеньких топчанов, покрытых коврами. Мои коллеги расположились поодаль от нее, а Кали настояла, чтобы Попов был рядом. Сеня что-то язвительно шепнул криминалисту на ухо. Тот послал моего хозяина туда, где холодно, голодно и женщин нет, но просьбу богини выполнил и до того момента, как элементали воздуха притащили еду, развлекал Кали разговорами. Точнее, позволял ей беспрестанно говорить, задавать вопросы и самой отвечать на них, изредка выдавливая из себя непонятные звуки, чаще всего
Когда же обед был подан, шикарный, между прочим, хотя я и половины блюд не попробовал, поскольку не давали, Попов наконец мог вздохнуть с облегчением. Кали принялась есть с таким аппетитом, словно ее не кормили лет пять. Что, может быть, и не так далеко от истины. Все-таки она пару дней проспала, а я сомневался, что похититель был настолько заботлив, что догадался хотя бы изредка кормить ее.
Попов с Жомовым от Кали не отставали, да и мой Сеня не воробышком крошки клевал! Четырехрукая богиня успевала и есть, и умиленно восхищаться Андрюшиным аппетитом. Мне же поставили блюдо с какой-то бурдой, вкусом и цветом напоминавшей недоваренный ливер. Я возмущенно заворчал, Сеня, посмотрев в мою сторону, потребовал от элементалей, чтобы мне дали мяса, и я лишь тогда успокоился. Мой Рабинович разомлел до того, что разрешил всем выпить по кубку вина. Кали хотела было возмутиться тем, что Сеня командует «ее мачо», но Попов мягко коснулся руки богини, и та замолчала. Удивительный факт! Что только с людь… в смысле с богами любовь делает.
К тому моменту, когда мы заканчивали есть, то есть я и Сеня насытились, вернулась Сарасвати. Она сказала, что Брахма извещен и скоро прибудет, а затем схватила со стола апельсин и, отщипывая от него по дольке, потребовала рассказать о том, как мы нашли и спасли Кали. Мой хозяин, вспомнив, что он все-таки первый парень на деревне, довольно пространно и живописно расписал наши приключения, немного приврав для порядка. И едва он закончил разговор, как дверь в зал отворилась и к нам влетел словно бешеный Брахма.
– Кали, что с тобой случилось? Расскажи, что за козел посмел поднять на тебя руку? – вместо приветствия завопил он с порога.
– И ты здравствуй, милый, – процедила сквозь зубы Сарасвати.
Та-ак! Кажется, снова начинается. Ну не могут Сарасвати с Кали находиться рядом и не цапаться. Я уже приготовился выслушивать новый поток завуалированных оскорблений, но Брахма вовремя изменил тактику. Круто свернув с прежнего курса, он бросился к жене, упал перед ней на колени, по очереди поцеловал ее всеми четырьмя лицами и сграбастал своими восьмью руками, даже умудрившись не выпустить из них ни одной вещи.
Я не помню, говорил или нет, но в руках у Брахмы был целый арсенал из лавки старьевщика. Этот многоликий бог постоянно таскал с собой четыре веды – это что-то вроде книг, жезл, сосуд с водой из Ганга, странную ложку, цветок лотоса, жемчужное ожерелье и лук. На фига ему все это было нужно, я не знал. Да и остальные мои спутники, думаю, тоже. А Сеня, словно прочитав мои мысли, спросил:
– А почему ты с этим мусором никогда не расстаешься?
Брахма посмотрел на него, не поворачивая головы. Да и зачем, если у него морды на всех четырех сторонах черепа. Кстати, ни одного уха! Чем он слышит, хотелось бы мне знать.
– Положено мне так, – вздохнул он. – Какой-то придурок написал, что я постоянно должен носить эти вещи, вот теперь с ними и таскаюсь, сам не зная, для чего именно. Вы даже не представляете, как руки устают! Только и отдыхаю тогда, когда рядом никого нет.
– Ну так можешь их положить. Мы никому не расскажем, – разрешил мой хозяин.
– Конечно! Знаю я вас, путешественников, – фыркнул бог-творец. – Стоит вам домой вернуться, как тут же мемуары начинаете кропать. Да иной раз такого понапишете, что потом людям в глаза смотреть стыдно.