И даже когда я смеюсь, я должен плакать…
Шрифт:
Да, здесь многие могут разбогатеть, не только Миша и Лева, сладкая Лилли и Антон, квалифицированный сварщик. Вдруг все они стали капиталистами с кучей денег, приобщившимися ко всем благам свободного рыночного хозяйства и принципа «спрос — предложение». Плевать на социализм! Да здравствует капитализм, да здравствует Германия, единое отечество!
20
Посмотрите, как все быстро меняется.
Потому что человек — это целый мир.
Теперь Миша может спокойно расплатиться со своими четырьмя мастерами и устроить роскошный прощальный вечер в магазине на Кройцкаммерштрассе. Магазин будет официально оформлен на его имя — во всем должен быть порядок. Теперь Миша — владелец магазина;
Между тем в ГДР, бывшей, прошли первые свободные выборы, и для западных это была умопомрачительная победа. Альянс ХДС-ХСС около 48 %, СДПГ 21,9 %, либералы 5,3 %, ПДС, партия-преемник СЕПГ, даже еще лучше — 16,4 %, а Союз-90, который больше всех сделал для революции без насилия и для свержения прежней власти, — Союз-90 собрал всего 2,3 %. Люди больше не хотят знать имена тех, кто принес им свободу. Все-таки человек многогранен, многогранен…
Но вот однажды за большим столом с почетными нагрудными знаками Билл сделал Мише сенсационное предложение. Билл, старший сержант американской армии Билл Бэкон, — светловолосый великан, которого на ярмарке у Стены знают все, потому что он приходит снова и снова, и покупает, покупает, прежде всего у прекрасной Лилли. Та сначала решила, что это она тому виной, и уже воображала себя миссис Бэкон, но оказалась жертвой заблуждения. Билл, конечно, с удовольствием с ней переспал бы разок, но он знает, что Лилли это совершенно не нужно, она дорожит своей репутацией. Билл, постоянно покупавший у нее обломки Стены, в один прекрасный, по-весеннему теплый день 2 апреля 1990 года заявил Мише, что хочет предложить большой заказ, а поскольку здесь такая суматоха, то они договорились встретиться в семь часов вечера в кафе «Дойчланд», где встречаются все, кому надо что-то обсудить, — это совсем поблизости, на восточной стороне.
И вот они сидят там, пьют пиво и «Альтер Кладер», Билл (прилично одетый, не в форме же ему здесь быть), Миша, Антон и Лилли (они — одна команда, дело касается всех). Лилли говорит по-английски, как и Миша, она переводит на любой из трех языков, но мы это здесь опускаем, мы сделаем вид, что не было никакого перевода, иначе все будет выглядеть слишком растянутым.
— Так вот, — говорит Билл, — я должен вас поздравить, леди и джентльмены, товары, которые вы предлагаете, великолепны! Я уже послал домой, в Америку, целую груду этих штучек, в Нью-Йорке все окончательно помешались, и больше всего — на кусках Стены. И в этом все дело, мои дорогие леди и джентльмены: мне нужно больше Стены!
— Ну, у нас еще есть, — говорит Миша.
— Нужно намного больше, чем у вас есть, — поясняет Билл.
— Что это значит? — спрашивает Лева. — Насколько же больше тебе нужно, товарищ? (Все-таки янки и русские когда-то плечом к плечу боролись с фашистской Германией, так что они, как-никак, товарищи по оружию.)
— Ну, к следующему разу, скажем, к примеру, 1000 фунтов, — говорит Билл. — Герр обер (в этих пределах он знает немецкий), еще раз то же самое для всех, пожалуйста!
— Пресвятая Богородица, — удивляется Лева, которого обычно ничто не может привести в замешательство, — да это же 500 килограммов! Зачем тебе 500 килограммов Стены, Билл?
— Ну, на продажу, — говорит он. — У меня, собственно, есть сын, Джеки, ему одиннадцать, а у него голова на плечах! Так вот, Джеки предложил там обломки и запросил какую-то невероятную цену, но что я должен вам сказать, — люди так быстро это раскупили, что все, что было у Джеки в запасе, разошлось за десять минут, ну, может быть, за двадцать.
— Ах, у тебя есть сын, как это мило, — говорит Лилли. — А как зовут твою жену?
— Его мать зовут Глория, — говорит Билл.
Ну вот, теперь я знаю, что мне не на что надеяться, думает Лилли, здесь я осталась с носом.
Официант приносит выпивку по второму кругу, они пьют еще, и Билл продолжает:
— Мой мальчик сказал, что
— Мне скверно, — говорит он.
— Слишком много выпил? — спрашивает Лилли озабоченно. — Что-то с желудком, милый?
— Скверно на душе. Из-за этих 500 килограммов. Такое невозможно. Это чистое безумие.
Но Лева отвечает по-деловому:
— Это вовсе не безумие, — говорит он. — Нет такого, чего мы не смогли бы достать, товарищ. Конечно, ты получишь свои 500 кило, почему бы нет! Давай только сразу заключим договор.
21
И дело пошло на лад!
Сначала Лева скупил через посредников все оставшиеся на ярмарке приличные пестрые куски стены. Потом он нанял отряд прилежных юношей, из безработных, послал их к стене, туда, где она лучше сохранилась и где меньше бетоноломов. Мальчики дружно взялись за работу и просто завалили товаром, так что скоро в квартиру офицера Штази на Шадовштрассе невозможно было войти, и пришлось разместить склад в подвале.
Лева хорошо умеет считать, и вскоре все заработало как конвейер. Дни и ночи напролет — с любовью придется теперь подождать. Кто-то разрисовывает осколки во все цвета (краски достал Лева), другие заворачивают раскрашенные с гладкой стороны осколки в целлофановую пленку (пленку достал Лева). Он же раздобыл детскую наборную кассу и много красивых белых карточек. Билл пишет, что нужно, на карточке, а Миша отыскивает в кассе соответствующие буквы и печатает: This is to sertify that is a piece of the one and only genuine Berlin wall. [12]
12
Сим удостоверяется, что это кусок той самой настоящей Берлинской Стены.
Он нашлепывает внизу свое имя, а потом — самое важное: круглую печать Штази — молот, циркуль и венок из колосьев, а снаружи вокруг надпись: «Министерство государственной безопасности».
Таких печатей сейчас пруд пруди, у Левы она уже давно. Помощники капают красным сургучом на обертку упакованного осколка и запечатлевают на сургуче оттиск Министерства Штази во всей его красе, а потом уже другие прикрепляют Мишины карточки на упакованные осколки, и, наконец, последние укладывают готовый продукт в ящики, прокладывая его пенопластом.
Все получают приличное вознаграждение, в перерывах — бутерброды и пиво, и прекрасная музыка из ANF (сейчас транслируется большой музыкальный стереоконцерт).
Об остальном позаботится Билл. Он отвозит ящики в аэропорт Темпельхоф, где у него есть друзья-пилоты, которые все забирают в Нью-Йорк, там за всем этим приезжает дядя Билла, а потом Джеки, в бейсбольной шапочке «Гигантов» из Нью-Йорка, джинсах и армейской куртке (самого маленького размера) продает товар. Прошли три недели с тех пор, как все это началось, и вот Джеки стоит с открытым ящиком (с одним, чтобы легче было исчезнуть, если появятся копы, все остальные запасы спрятаны неподалеку) на Манхэттене, перед Публичной библиотекой, самой большой библиотекой в огромном городе, на углу 42-й стрит и Пятой авеню, и кричит:
— The Berlin Wall — just arrived! The Berlin Wall — just arrived! [13]
Нью-йоркцы расхватывают осколки как сумасшедшие. Да, но, поскольку они покупают как сумасшедшие, те, в Берлине, за ними не поспевают. Джеки посылает отцу телеграмму за телеграммой, тот в отчаянии. Ему нужно все больше и больше, быстрее и быстрее!
И тут происходит невероятное: Лева, сам Лева, который говорил: «Нет такого, чего мы не смогли бы достать», именно он отказывается и объявляет:
13
Свежеприсланная Берлинская Стена!