I don't wanna be in love
Шрифт:
Ховард впервые без сопротивления поддержала «гениальную» идею родителей, потому что слишком долго искала себе занятие, что помогло бы отвлечься от гнетущих мыслей и одновременно выплеснуть гнев. Полтора часа стрельбы давали возможность свободно вздохнуть и забыть о неотступных трудностях. По окончанию каждой тренировки всё возвращалось на круги своя. Дилан. Дилан. И ещё раз Дилан.
Чёртов О’Брайен упрямо залёг в её сердце тяжелым камнем, от которого нельзя было избавиться. После проклятого сообщения, которое он прислал ещё неделю назад — на двойном свидании — девушка окончательно утратила сон. Те слова Дилана казались такими двусмысленными, что Стефани не могла заставить себя перестать о них думать. Она встречалась с Марком почти две недели, но категорично запрещала к себе прикасаться, чем доводила парня до бешенства.
Стефани грезила о другом парне, жизнь которого рушилась у неё на глазах. Ховард кусала губы до крови, запрещая себе смотреть в родные медово-карие глаза. Она со скрежетом зубов сбрасывала звонки Дилана и судорожно плакала ночи напролёт, читая его сообщения с откровенными извинениями. Она ежедневно натягивала фальшивую улыбку и продолжала встречаться со Марком, плавясь под убийственными взглядами О’Брайенf.
Почему? Потому что ранить человека было для неё равносильно смертельной пытке. Стефани предпочла терзать себя жгучей болью, поклявшись не подвергнуть страданиям Паттерсона, который так преданно её любил. Ховард верила, что её отчаянная ложь убережет Марка от щемящей боли, которая поглощала её окровавленное сердце, но не понимала, что убивает обманом не только себя, а и Дилана.
— Стефани… — прозвучал дребезжащий голос за спиной, и горячая рука коснулась ладони брюнетки.
Ховард издала испуганный вопль, молниеносно поворачиваясь к «обидчику» лицом. Глухой страх стерся с её побледневшего лица, и Стефани резко заломила руку незнакомца за спину. Парень в красной толстовке даже не пикнул, подозрительно быстро поддавшись уловке девушки. Удерживая незнакомца в неудобном положении, Стефани жаждала увидеть его лицо, по-прежнему скрытое под капюшоном. Девушка ловким движением смахнула с головы красный капюшон и изумленно охнула, отпуская руку парня. Перед ней стоял О’Брайен с перекошенным от возмущения лицом.
— Боже, Дилан, я не думала, что это ты. Это всё мой отец виноват: напичкал меня страшными историями о диких животных. Теперь я готова сломать руку любому, кто меня напугает. Прости, пожалуйста, — тараторила Стефани, нервно скрестив пальцы рук.
В её медовых глазах загорелся прежний блеск доверия и теплоты, по которому так скучал О’Брайен. Он смотрел на её дрожащие руки, слушал её надрывные речи и не мог сдержать довольной улыбки. Перед ним стояла Ховард, которую он всегда знал — мягкосердечная, неугомонная и заботливая. Именно такую Стефани полюбил Дилан, сам того не замечая. Она всегда была рядом с ним: боролась с его заносчивым характером, звонко хохотала над его непристойными шутками, терпела его выходки, не обращала внимания на колкости и обиды. О’Брайен украдкой смотрел в её медово-карие печальные глаза, растворяясь в них без остатка, касался её ледяных ладоней и чувствовал пламя её беспокойного сердца, гладил её шёлковистые волосы и жутко ненавидел, когда она плакала. Если бы он только мог знать, сколько горьких слёз Стефани из-за него пролила.
Ховард неожиданно замолчала и перевела на Дилана вопросительный взгляд. Хитрая усмешка на его лице заставила подозрительно прищуриться. Сердце девушки неумолимо трепетало в груди, дыхание перехватывало, а ледяные ладони становились влажными. Стефани замерла в судорожном ожидании, не сводя глаз с О’Брайена. Её пугал пристальный взгляд карих глаз и странное выражение лица. Она не знала, о чём парень думает и зачем подстерег её поздним вечером.
Дилан боялся пошевелиться, чувствуя мучительное напряжение. Тяжесть на сердце отдавалась дрожью по телу, а перед глазами нависла пелена страха. Он сотни раз продумывал начало серьёзного разговора, но в нужный момент все мысли спутались, а волнение кувалдой било в виски, раскаляя кровь. О’Брайен не придумал ничего умнее, чем просто поцеловать Стефани. Брюнетка не успела вздохнуть, как Дилан впился жаркими губами в её губы. Его могучие руки обхватили её за талию, притягивая к себе как можно ближе. Ховард так долго изнывала от мучительного ожидания, что не стала сопротивляться. Волна приятного томления накрыла с головой. В этот сладостный момент окружающий мир рухнул, как стены замка, оставляя их наедине впервые за долгое время. Они запомнят этот волшебный вечер надолго, а, может,
========== 13. Прощай ==========
Наука называет человека высокоразвитым сильным существом, которое отличается особым интеллектом и способностью пытать настоящие чувства. Загвоздка заключается в том, что именно способность чувствовать губит человека, делая его слабым и уязвимым. Ты можешь быть целеустремлённым и здравомыслящим человеком, который многого добился в жизни, но ты никогда не избавишься от навязчивого чувства неудовлетворённости, пытая недостаток любви. Самые успешные личности страдают от одиночества, выставляя запреты на любые проблески светлого чувства. Глупость человека, собственно, и проявляется в том, что он не позволяет себе полностью познать вкус счастья, растворяясь в нём с головой.
Мы — трусливые по своей природе существа — упрямо ждём прихода опасностей, которые настигнут нас при малейшем обострении чувств, и отказываемся жить моментом, который порой может подарить море удовольствия. Мы — узники жестокой реальности, которая своими оковами перекрыла нам доступ кислорода. Мы перестали мечтать и верить в любовь, постоянно отыскивая в каждом слове или поступке подвох. Мы задыхаемся во лжи, живя строгими принципами и ограничениями. Избыточная осмотрительность до добра не доводит, когда речь идёт о человечности.
Именно настоящая головокружительная любовь делает нас людьми, зарождая в сердце стебли милосердия и взаимопонимания. Смысл настоящей любви заключается в том, что она должна быть бескорыстной, откровенной и взаимной — бесценный дар, который объединяет два сердца. Докучный груз, который камнем висит на шее, — это не любовь, а сгусток страданий и слёз. Любовь не скрыть на дне сердца и не спрятать под маской равнодушия: сильные чувства, бурлящие по венам, выдают лучистые глаза, обжигающие прикосновения, жаркие объятия и дрожь в голосе. Если ты найдёшь свою любовь, то обязан бороться за неё до конца, потому что на кону стоит нечто большее, нежели твое счастье — решается судьба другого человека.
Лорен подорвалась на кровати от ушераздирающего крика Дилана. Стивенс бросилась трясти парня за плечи, чтобы разбудить. О’Брайен конвульсивно вздрогнул и открыл глаза, уставившись на нависающий над ним серый потолок. Лорен, протирая сонные глаза, изумлённо посмотрела на возлюбленного, который сел рядом с ней. Он так тяжело дышал, что девушка с опаской коснулась его плеча, заглядывая прямо в глаза.
Холодный пот ручьями струился по вискам, а сердце выскакивало из груди. Дилан не мог избавиться от необъяснимого кошмара уже третью ночь подряд, продолжая будить Лорен своим тревожным криком. Каждую ночь после выматывающего секса со своей девушкой О’Брайен неохотно погружался в сон, предчувствуя появление кошмара. Он падал в неведомую пропасть, где стояла знойная тишина и угрожающий мрак. Прозрачная пелена тумана погружала его в свои объятия, и вновь перед глазами появлялась несменная картина: Стефани, одетая в длинную белоснежную рубашку, шла по дну иссиня-черной реки и чугунно-глухим голосом звала Дилана, а он не мог сдвинуться с места, словно демоны тьмы приковали его к земле, потом перед ним последний раз мелькала голова Ховард, и вязкая вода её затягивала. Горький страх сдавливал сердце, но парень не решался рассказывать кому-либо об этом сне, тем более Стефани.
Пока Лорен искала по комнате своё синее платье, Дилан неподвижно сидел на кровати, словно в беспамятном дурмане, и даже не моргал. Его стеклянные глаза были устремлены в пол, а руки до покраснения сжимались в кулаки. Стивенс нежно коснулась губами его щеки на прощание, прежде чем захлопнуть дверь.
О’Брайен остался наедине с тревожными мыслями, вспоминая свой сон. Он понимал, что эта жуткая картина снится ему не просто так и должна что-то обозначать. Дилан вспоминал каждую деталь, от которой сердце неприятно ударялось о грудную клетку, а ладони становились влажными, но по-прежнему оставался в неведенье. Колкие воспоминания не вызывали разумных мыслей, которые могли бы объяснить смысл кошмара. О’Брайен хрустнул пальцами, натягивая синюю футболку, и поднялся на ноги. Он внимательно посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, и прищурился. Время для завтрака было позднее, но нужно было что-то перекусить, иначе бы не удалось избежать нотаций отца. Дилан надел первые попавшиеся спортивные штаны, недовольно зевая, и последовал на кухню.