И дорога к себе так длинна...
Шрифт:
– Матей, как ты думаешь, мне пойдет?
Парень удивленно вздрогнул и уставился на нее:
– Что?
– Мне эти огоньки пойдут? – терпеливо повторила дриада. – Может, попросить, чтобы не в затылок вставили, а в лоб? Прямо над переносицей. Зато красиво будет.
Ответить ей вудаш не успел: неподвижно сидящий Элиаш внезапно вздрогнул всем телом, мотнул головой и хрипло поинтересовался:
– Попить есть?
– У тебя на поясе фляга, – хмуро напомнил ему Матей.
Парень не глядя сдернул баклажку, открутил крышку,
– Ч-что… что за дрянь?!
– Обыкновенный самогон, – мрачно сообщил найденыш. – Я думал, ты помнишь.
Эльф отдышался, сглотнул комок, застрявший в горле, и севшим голосом сообщил:
– Урод.
– От урода слышу, – не остался в долгу вудаш. – Выяснил что-нибудь?
То, что выяснил Элиаш, поначалу дриаде и вудашу показалось каким-то бредом. Со слов эльфа выходило, что весь лагерь кынсов был единым живым существом, а те, с кем путешественникам довелось перекинуться парой слов, были его частицами, неодушевленными пешками, не больше. Каждое слово было сказано так называемыми охотниками по воле единого существа – кынсы. Каждое действие было осуществлено по его же воле. Да что там далеко ходить – то, что узнавал, слышал, видел один из кынсов, мгновенно становилось известно всем остальным.
Дальше хуже. Как любому организму, кынсе требовалось расти и развиваться. Предполагалось, что оставленный в голове у вудаша предмет позволит собрать информацию об окружающем мире, а когда существо, награжденное таким подарком, умрет – своей ли смертью или убьет кто, – кынса сможет прибыть к погибшему, забрать информацию, а самого умершего сделать своей новой частичкой.
Услышав столь оптимистичный прогноз, дриада только отмахнулась:
– Всего-то? То есть нас сейчас не убьют? Значит, пусть вставляют. Переживу как-нибудь.
Увы, эти радужные замыслы разбились о жестокую реальность.
– Тебя все-таки убьют, – отрезал эльф. – В кынсу могут входить лишь мужчины. Женщина здесь всего одна, и ей не нужна конкуренция.
– Чу-у-удненько! – с непередаваемой интонацией протянула дриада. Особой радости в ее голосе не ощущалось. Внезапно она вздрогнула и испуганно уставилась на эльфа: – А то, что мы сейчас разговариваем? Они… она… оно, получается, слышит нашу речь? И если вдруг сейчас решит нам устроить проблемы…
Элиаш только поморщился:
– Ты же не знаешь, что у тебя сейчас происходит на мизинце левой руки. Вдруг там тоже кто-нибудь маленький о чем-нибудь договаривается?
Летти хихикнула, представив на миг крошечного Элиаша, меряющего шагами ее ладонь.
– Ладно, – вздохнул Матей, осторожно коснувшись огоньков на шее. – Я так понимаю, ты получать это милое украшение не собираешься. Как будем выбираться?
Ответить эльф не успел, поскольку Летти вновь испуганно ойкнула и потерянно вопросила:
– А где Мяу?!
Странные существа, уведшие с собою новых друзей, заглоту сразу не понравились.
Вот только новые друзья почему-то совсем ничего не почувствовали и доверчиво пошли вслед за пришельцами, совершенно забыв о существовании самого заглота. И вот теперь несчастный зверек наматывал круги по периметру логовища незнакомцев, изнывая от голода и скуки. Небольшой ушан, случайно выскочивший на поляну, закончился очень быстро.
Глава шестая
Отличительной чертой продукта является отсутствие четкой привязки к определенному месту. С периодичностью в полчаса продукт создает портал, ведущий в случайно выбранное место на поверхности исследуемой планеты, и перемещается в случайно выбранную точку. Возможна настройка периодичности перемещений по желанию пользователя.
Все это позволяет считать продукт оптимальным инструментом для исследования планет земного и неземного типа.
Дожидаться, когда наступит вечер и гостям предложат отведать странного напитка, не хотелось. Тем более что, судя по словам эльфа, той же Летисии ничего предлагать не будут. Прибьют, к Тьме, и слова сказать не успеешь.
Идея, предложенная Элиашем, была проста до безумия. Именно поэтому и могла сработать. Эльф предлагал прикинуться частичками кынсы, сделать вид, что они выводят дриаду из лагеря вроде как для уничтожения, и спокойно сбежать.
Матей задумчиво нахмурился:
– А как мы докажем, что мы – такие же, как они?
Элиаш только плечами пожал:
– У тебя доказательство – на затылке. У меня – татуировки похожие. Думаю, я смогу все это замаскировать под часть общего существа.
– А ты не можешь сейчас просто взять и сломать это все? – не успокаивался вудаш.
– Издеваешься? – фыркнул эльф. – Я и так еле разобрался. Тут, чтобы понять, что и где ломать, нужно часов шесть сидеть. И специалист по ломанию должен быть лучше меня.
– Если я умру, считайте меня кынсом, – мрачно вздохнул вудаш. Но больше вопросов не задавал.
Из палатки они выходили по очереди. Сперва осторожно выскользнул Матей. За ним прошла дриада. Эльф замыкал процессию. Дракон у входа дернулся было, чтобы остановить путников, но в последний момент замер, недоумевающе поводя головой. Что именно его остановило, змей толком так и не понял.
Элиаш боялся одного – встретить тех кынсов, что привели их в лагерь. Если остальным после общения с драконом можно внушить, что перед ними их родичи, то поверит ли в это недавний знакомый… В этом эльф сомневался. В конце концов, эта частица могла запомнить, что Элиашу еще не вживляли механизм-орган, а Матей еще не перерожден.