И дорога к себе так длинна...
Шрифт:
Старуха расплылась в улыбке:
– Ну идите, идите… Олбрам у себя, как обычно.
Матей вежливо кивнул, ткнул пальцем в глубину комнаты и шепотом подсказал:
– Нам по лестнице наверх.
Подниматься на второй этаж пришлось долго: многие ступени были выщерблены, стены обветшали – казалось, пальцем дотронься, и все рухнет. И как только кто-то отваживается тут жить?
Второй этаж оказался более-менее приличным: выкрашенные в нейтральные тона стены, несколько металлических стульев, книжный шкаф – и как только
– Кто? – громко вопросил мужской голос.
– Олбрам, открывай, – потребовал вудаш.
Дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин: обнаженный до пояса, мрачный заспанный парень. На обоих запястьях красовалось по кожаному браслету, а кончик тонкой косички, свисающей на плечо, был окрашен в красный цвет.
– Ну открыл… Матей, это ты?! Уже вернулся? А притащил с собой кого? – поинтересовался парень, подбрасывая на ладони нож для чистки рыбы.
Вудаш только вздохнул:
– О них я и хотел поговорить… Они с верха.
Клинок выпал из руки пораженного Олбрама. Парень рванулся к лестнице мимо удивленных Летти и Элиаша, перегнулся через перила:
– Тетушка Эрвина, если спросят, меня нет! – Повернувшись к гостям, он прошипел: – В мою комнату, быстро!
Когда вошедшие в комнату плотно закрыли за собой дверь, хозяин рявкнул на оторопевшего Матея:
– Ты с ума сошел?! У тебя наверху что, мозги все выгорели?! Ты кого ко мне в дом привел?!
– Олбрам, я…
– Что «я»?! Ты сумасшедший, вот ты кто! Да если хоть один узнает, что сюда пришли верхние и я промолчал… Меня же прямо на заседании совета скормят муренкулам!
– Олбрам, я…
– Что «я»?! Я понимаю, ты о себе не думаешь! Ты же в двух походах был, можешь теперь браслет надеть! А о Ружке ты подумал?! Ей с позором как жить?!
– Олбрам…
– Что «Олбрам»? Уже двадцать оборотов как Олбрам! Или думаешь, твои два голоса в совете что-то решат?
– Да ты выслушаешь меня или нет?! – внезапно взорвался мямливший до этого Матей. – Да, я их сюда привел, но, по-твоему, я должен был бросить их внизу? Они мне жизнь спасли! Когда остальной отряд был просто вырезан этими лесовыми людьми!
На несколько мгновений в комнате повисла звенящая тишина. Было очень хорошо слышно, как дриада, дергая эльфа за рукав, тихо бормочет: «Элиаш, о чем это они? Что из того, что мы пришли?»
– Твой отряд уничтожен? – неверяще прошептал хозяин.
– Да, Свет тебя разорви! И я бы погиб вместе с Тимом и прочими, если бы не они!
По лицу Олбрама скользнула косая усмешка:
– Все никак ему не простишь.
– И что с того?! – взорвался вудаш. – Не прощу. Но я не мог оставить их наверху! Я понимаю, что совет не любит верхних, но можно хотя бы позволить им пару дней отдохнуть?
– А ко мне ты зачем их привел? – Впервые с момента начала разговора голос Олбрама прозвучал спокойно.
– А к кому мне их вести? Не к Ружке же.
Новая непонятная ухмылка.
– Не хочешь подставлять… Подожди! – вдруг ожил Олбрам. – Дай посчитаю: у Отмара шесть походов, у Абела – четырнадцать, у Фаустина – семь, у Ондржея – пять, у Флориана – девять, у Квидо и Душека – семнадцать на двоих… Да пара твоих. Ну, плюс мои пять. Это получается шестьдесят пять голосов… Тьма, еще пяти не хватает.
Матей задумчиво прищурился:
– Ты хочешь протолкнуть… Гаву можно взять, у него два похода.
– А ему доверять можно?
– Ручаюсь!
Олбрам радостно щелкнул пальцами… и опустил голову:
– Все равно еще три нужно. И то при условии, что все согласятся. Эх, кого бы найти?
Летти и Элиаш по-прежнему ничего не понимали. Мало того что имена были какие-то странные, так еще и эти «походы», «голоса»… Бред натуральный.
А Матей с Олбрамом вдруг переглянулись и в один голос выдохнули:
– Ружка!
Объяснять гостям, что же они имеют в виду, хозяева не стали. Через несколько минут после непонятного подсчета походов и голосов Матей и Олбрам перешли на перешептывание, из которого Летти и Элиаш слышали лишь отдельные слова и фразы:
– Совет… нам хватит… уровень… указ…
Пару раз раздавались непонятные смешки.
В конце концов Летисии, по-прежнему держащей на руках мирно спящего заглота, надоело стоять без дела, и она медленно пошла в обход комнаты. Тем более что ранее рассмотреть помещение у дриады не было никакой возможности: намного интереснее было слушать спор Матея и Олбрама.
Это была обыкновенная спальня. Небрежно застеленная узкая кровать с посеревшим от времени бельем. Возле узкого высокого окна – стол с примостившейся на уголке чернильницей. На краю – сложенный из бумаги журавлик. Рассказывали, что погибшие триста лет назад вместе с остальными птицами журавли выглядели именно так, но правда ли это – неизвестно.
Летти осторожно положила спящего заглота на стол, подхватила бумажную игрушку, медленно прикоснулась кончиком пальца к крылышкам…
– Ты плачешь?!
Девушка вздрогнула от неожиданно громкого вопроса эльфа. Вернув птицу на место, она через силу улыбнулась:
– Тебе показалось.
– Но…
– Я просто… дом вспомнила… У меня такой же журавлик был… Не знаю, увижу ли я его еще…
– Конечно, увидишь! – улыбнулся эльф, покосился на спорящих вудашей и шепотом признался: – У меня тоже такой был.
– В самом деле? – обрадовалась дриада.
– Да если я вру, чтоб мне света и тьмы не видеть…
– …и в лес никогда не зайти! – хихикнула Летисия, закончив детскую клятву, известную, наверное, каждому ребенку.