И дух наш молод
Шрифт:
– Попутно, - всматриваясь в меня сухими, воспаленными от бессонницы глазами, сказал Николай Ильич, - заедешь, Гренадер, в штаб ВРК. По этой записке прихвати офицера-артиллериста.
Забегая вперед, скажу, каким невеселым было наше возвращение. Царское Село пришлось накануне оставить.
По Петергофскому шоссе навстречу нам двигались толпы солдат и красногвардейцев. Запомнились тревожные, вопрошающие лица рабочих, злорадные смешки и реплики обывателей:
– Большевикам крышка...
– Туда им, антихристам, и дорога!
– У Краснова первоклассные рубаки - донцы, кубанцы,
– Через сутки Краснов будет в Питере.
...Сеятели разных слухов, паникеры пытались проникнуть и в рабочую среду, отравить ее страхом. Но злорадство буржуазии вызвало обратное действие.
Тревожно, глухо завыли заводские гудки: "Враг у ворот! Все на защиту революции, все на разгром смертельно опасного врага". На этот призыв откликнулись стар и млад. Рабочие-красногвардейцы, захватив винтовки и боеприпасы, прямо из цехов, мастерских бежали в районные штабы. Там спешно формировались отряды и отправлялись под Пулково, Царское Село. Рабочие шли в бой легко одетые, насквозь промокшие, но настроение у всех было бодрое, боевое. Некоторые впервые брали в руки винтовку. Таких обучали по дороге на фронт, на привалах. Всю ночь на 29 октября революционные отряды шли к Пулковским высотам.
На случай прорыва казаков под Петроградом было решено усилить Петропавловскую крепость. На помощь гарнизону крепости крейсер "Аврора" послал отряд матросов.
"Победа или смерть!". С этим лозунгом-клятвой на знаменах, на устах шли в бой, готовые сражаться за каждую улицу, каждый дом.
Готовился к обороне и Смольный. Революционные полки Петрограда прислали людей для обучения рабочих гранатометанию. 20 тысяч человек отправились утром 29 октября на Московскую заставу рыть окопы.
Стал формироваться военный штаб. Ему предстояло руководить борьбой с войсками Керенского и Краснова. Военно-революционный комитет, новый штаб перебрались в штаб Петроградского военного округа. Мы приехали сюда к часу дня. Долго ждали офицеров-артиллеристов - уже не одного, а двух - из Петроградской крепости. Нашу машину Мехоношин "временно" - как он выразился - мобилизовал. Я решил во что бы то ни стало дождаться офицеров.
Что в эти часы представлял штаб? Непрерывным потоком шли сюда рабочие, представители районов и частей за распоряжениями, советом, указаниями. Вся работа штаба направлялась непосредственно Лениным. Владимир Ильич отдавал распоряжения о вызове войск, отрядов. В комнате, где работал Ленин, часто появлялись Свердлов, Сталин, Дзержинский. На него и Урицкого ЦК возложил труднейшую задачу: борьбу с эсеро-меньшевистским саботажем, с поднимающей голову контрреволюцией.
Титаническую работу в эти часы и дни проделал Я. М. Свердлов. Его густой бас, его решительное "да" или "нот" слышались повсюду. Он был вездесущ, во всем сведущ - этот удивительной силы, богатой души, гениальных организаторских способностей человек.
Ночь седьмая - на Путиловском
"Алеша" - тоже парень хороший. Приезд Ильича. Путиловский обоз. Первый советский бронепоезд. Удар с тыла.
Наконец появились наши офицеры. Их представил мне Чудновский. Но что делать? Нашей машины все нет и нет.
Мы тут же выехали на завод. Петергофское шоссе плотно забито красногвардейскими отрядами, воинскими частями, обозами, артиллерией. Все катило, двигалось, шло под Пулково, Гатчину.
Во всех цехах, особенно в пушечной мастерской, шла, как и в дни разгрома корниловского мятежа, напряженная работа. Пушки сходили с конвейера, сопровождаемые шутками-прибаутками.
– Ну, "Таня", стреляй метко по врагу.
– Вот тебе, "Танечка", на подмогу "Алеша" - тоже парень хороший.
– Ну, а ты, "Оля", знай свое поле, запомни наше слово: бей Керенского и Краснова!
На площади заканчивалась сборка бронепоезда, монтировались морские зенитки. Бронепоезд предназначался для прикрытия станции Колпино, связывающей Питер с Москвой.
Рабочие знали, что выполняют распоряжение Ленина, и старались изо всех сил.
В 24 часа объявили перерыв на ужин. Возвращаясь со сборочной площадки, мы увидели Ленина и Антонова-Овсеенко. Всех встревожил такой поздний приезд Ильича. Неужели фронт прорвали? Подошли ближе - и от сердца отлегло. Ильич весело, непринужденно разговаривал с членами завкома и рабочими. Многие среди нас в повязках, бинтах.
– Раненые? Почему не в лазарете? - поинтересовался Ильич.
Я сказал ему, что ранения у нас легкие и от лазарета все отказались.
– Мы, Владимир Ильич, - продолжал я, - приехали на завод по поручению Военно-революционного комитета за артиллерией для центрального участка фронта.
Ленин внимательно слушал, потом стал подробно расспрашивать нас о положении на фронте. Мы рассказывали ему все, что видели, не скрывая недостатков и беспорядка в организации обороны.
Владимир Ильич неожиданно спросил:
– Скажите, товарищ Васильев, если завтра, вернее уже сегодня, не будут готовы артиллерия и бронепоезд, сможем ли мы остановить наступление Краснова? Нет, не остановить, а разбить?
Я замялся.
Ильич, очевидно, понял, что толкового ответа сразу не дождется, и решил помочь.
– Вы не мне, товарищ Васильев, а вот им отвечайте, да погромче. - И показал на собравшихся вокруг рабочих.
Я сразу понял, к чему клонит Ильич, и сказал:
– Конечно, разобьем. Но мы несем большие потери. У Краснова много артиллерии, а у нас ее мало.
– Вот-вот. Нам не хватает пушек, а вы, - обратился он к путиловцам, делаете их. Надо их делать еще быстрее. Фронт не ждет. - Владимир Ильич повернулся к А. Е. Васильеву: - Все изготовленные ночью пушки утром отправьте на позиции. Нет коней - берите их у извозчиков. Где нельзя проехать - тащите пушки на канатах. Медлить нельзя.
Владимир Ильич рассказал о трудном положении в районе Колпина. Враг может попытаться захватить станцию, отрезать Питер от Москвы. Для защиты станции, чтобы закрепиться в Колпине, необходим бронепоезд.