i e8c15ecf50a4a624

Unknown

Объясняя смысл всех подобных выступлений, В. И. Ле­нин писал: «Несомненно, учащение оппозиционных реше­ний в IV Думе, принимаемых октябристско-кадетским большинством, доказывает нарастание политического кри­зиса в России,— доказывает, что третьеиюньская система зашла в тупик, не удовлетворив даже буржуазии, готовой жертвовать на благо этой системы, на укрепление контр­революции,— и деньги, и честь, и совесть» [724].

Бессилие либеральной оппозиции заключалось в том, что она по-прежнему пыталась договориться с царизмом. Кадеты, прогрессисты и октябристы призывали правитель­ство «образумиться», найти пути «примирения» со страной,

т. е. с буржуазией. Пусть власть «заключает мир» и окон­чательно признает «новый строй», призывал Маклаков. «...Оппозиция хорошо понимает,—говорил он, обращаясь к правительству,—что сразу все не делается. И малейший шаг в хорошем направлении не встретит в оппозиции палок в колеса» [725]. Родичев продолжал надеяться на «чудо просветления», которое должно снизойти на власть, и т. д.

Вред либеральной оппозиции состоял в стремлении посеять конституционные иллюзии, удержать народ от революционной борьбы. Учитывая полевение октябристов, кадеты «принялись систематически защищать IV Думу и требовать для нее „народной и общественной поддерж­ки¹¹» [726], и это делалось тогда, когда сами кадетские лидеры уже открыто признавали, что ставка на реформы полностью провалилась. «Мостик к мирному переходу совсем разру­шен»,— констатировал в мае 1913 г. на заседании ЦК Милюков [727].

Но ответом царизма на оппозицию буржуазии были поиски путей для разгона Думы и совершения нового

государственного переворота. Выражая настроения верхов, Мещерский в своем «Гражданине» выступил с планом разгона Думы и изменения избирательного закона в целях превращения Думы из законодательной в законосовеща­тельную. По сведениям Милюкова, во главе возникшего в 1913 г. антидумского заговора встал великий князь Ни­колай Николаевич, который намеревался привлечь к за­говору дворцового коменданта В. А. Дедюлина и графа А. А. Бобринского[728].

Накануне открытия второй сессии Н. А. Маклаков в письме к царю испрашивал разрешения на роспуск Думы, если она не умерит своего оппозиционного тона. Царь не только согласился с ним, но и предложил обсудить в правительстве свою «давнишнюю мысль» о превращении Думы в законосовещательный орган[729]. Получив санкцию царя, Маклаков внес свой план на рассмотрение Совета министров. Но последний, вынужденный учитывать как внутреннюю, так и внешнюю обстановку, отнесся к этому плану отрицательно. В частности, такое отношение было связано с неудачей, постигшей Коковцова в Париже, где он вел переговоры о заключении железнодорожного займа и где ему заявили, что предлагаемые тяжелые условия займа вызваны шаткостью положения Думы, процессом Бейлиса, «министерской забастовкой» и т. п.[730]

В июне 1914 г. Николай II на заседании Совета минист­ров лично поставил вопрос об изменении Положения о Государственной думе в том смысле, чтобы' отвергнутые ею законопроекты могли односторонне приниматься Госу­дарственным советом. Однако даже Щегловитов выступил против этого предложения, считая его осуществление опасным для режима[731].

Убеждаясь снова и снова в невозможности разгоне Ду­мы и нового государственного пёреВброт'аГцаризм встал на путь систематической воины с Думой. Кменно такую поли­тику повел Горемыкин сразу после того, как он сменил Коковцова. В частности, Горемыкин заявил в марте 1914 г., что председатель Совета министров по закону

не обязан отвечать на обращенные к нему запросы Думы: такая обя­занность вменена лишь министрам и главноуправляющим. До этого товарищ министра внутренних дел утверждал сг думской трибуны, что Дума не имеет права разрабатывать законопроекты, выработку которых правительство взяла на себя. Правительство также сделало попытку ликвидиро­вать неприкосновенность депутатского слова и т. д. Дума отвечала на это усилением оппозиционного тона.

Третьеиюньская система исчерпала себя. Характеризуя в мае 1914 г. политическое положение в стране в связи с принятием Думой октябристской формулы, осуждающей политику Министерства внутренних дел, В. И. Ленин писал:

«Распад, колебания, взаимное недоверие и недовольст­во внутри системы 3-его июня, внутри помещиков и реак­ционной буржуазии. „Они“ обвиняют друг друга — Пу- ришкевичи либералов, либералы Пуришкевичей — в поощ­рении и ускорении новой революции.

Таково положение» [732].

Начавшаяся мировая война лишь ненадолго изменила это положение. В 1915 г. в Думе возник «Прогрессивный блок», объединивший в оппозиции правительству не только кадетов и октябристов, но и часть националистов. Третье­июньская система с двумя болыпинствами перестала су­ществовать. Резко усилился кризис «верхов». Разложение царизма достигло крайнего предела. Вызревал исключи­тельной силы революционный кризис. Страна неудержи­мо шла к новой революции. ’

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава первая. РЕАКЦИЯ

3

Глава вторая. ТРЕТЬЕИЮНЬСКИЙ БЛОК

16

Глава третья. «МИНИСТЕРСКИЙ» КРИЗИС

29

Глава четвертая. АГРАРНЫЙ ВОПРОС

57

Глава пятая. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

SI

Глава шестая. РАБОЧИЙ ВОПРОС

114

Глава седьмая.

ВТОРОЙ «МИНИСТЕРСКИЙ» КРИЗИС

137

Глава восьмая.

НАЧАЛО РАСПАДА ТРЕТЬЕИЮНЬСКОЙ СИСТЕМЫ

161

АВР EX А. Я.

Царизм и третьеиюньская система

Утверждено к печати Институтом истории АН СССР

Редактор издательства Шаров Е, А, Художник Я. Н. Румянцев Технический редактор Я. Я. Кузнецова

Сдано в набор 20/V 1966 г. Подписано к печати 19/VIII 1966г. Формат 84хЮ87з*. Печ. л. 5,75. Уел. печ. л. 9,66 Уч.-ивд. л. 9,4 Тираж 3800. Изд. № 1216 Тип. зак. 866 Т-12412 Цена бв коп.