И эта война была бы завтра...
Шрифт:
Вся наша группа советников быстро перезнакомилась. И не мудрено, в Генштабе на каждом этаже по пять буфетов и в каждом пива, коньяка — залейся. На мандатной комиссии сидели одни генералы, 14 человек. И спросили, когда закончил, какие заведения, где командовал, куда на боевую службу ходил. И вдруг летчик задает мне вопрос: «Я знаю, что на лодках основной лимит это пресная вода. Какой у вас запас? И сколько батарейных автоматов? А если третий вышел из строя, какие ваши действия?» «Вот, думаю, ни х… себе монстр. Так меня причесал по проекту лодки, будто готовый старший механик».
4
Тут забегает какой-то подполковник: «Подождите минутку! Сейчас генерал придет!» Все сели, снова ждем. Заходит генерал-лейтенант. Речь я его чудную запомнил с тех пор хорошо. «Товарищи офицеры! Вы едете в довольно-таки еще капстрану. Вы должны нести туда наш дух, рассказать им, какие у нас пионерлагеря, какие детские сады и санатории. Как мы заботимся о нашем народе. Мы туда пачками присылаем самолетами агитационную литературу. Кладите ее в танки, в пушки и самолеты». Мы тогда все плечами пожали и пропустили всю эту ахинею мимо ушей. Я не мог взять в толк, как в одной организации могут сидеть две разные тетки!
Тут надо сказать, что советников по авиации наших в Египте не было. Только инструкторы. По авиации были немцы из ГДР. Но их быстро выгнали, потому, что они стали египтян избивать. Взамен прислали чехов.
Вернулись мы в свою гостиницу Генштаба на Театральной и видим, сидит в холле женщина вся в черном. Как только зашли в номер, стучится мужчина, предъявляет документы полковника и извиняется. «Я узнал, что вы едете в Египет. Видите, в холле сидит женщина. Она не может уже неделю выехать туда: не дают денег. Там погиб ее муж, советник ПВО. Я его друг и собираю деньги по 10–15 рублей» Я еще и понять толком ничего не успел, а жена моя как зыркнула на меня, гляжу — в руке у меня уже деньги. Потом узнал, что это была обычная для тех времен история.
В тот же день мы неполной семьей вылетели в Египет с Чкаловского аэродрома. На летном поле стояла деревянная конура, где все офицеры скидывали с себя форму и выходили к трапу в гражданской одежде. В Каир нас вез Ил-18. Все пассажирские машины приземляются на основную полосу, а наш — на боковую, где стоят военные самолеты. Нас встречают толпы, передают летчикам разные коробки для генералов в Москве. Я только потом понял, что это контрабанда.
Началась жизнь в Египте. Назавтра, 5 ноября я прихожу на службу в военную гавань — кругом машины «скорой помощи». Оказывается, пришли два египетских эсминца, один «Насер», названия второго не помню, обстрелявшие какую-то цель в секторе Газа. Оттуда они рвали когти порознь. Один ушел в море, второй вдоль берега. Налетели израильские самолеты. Покалечили корабли евреи хорошо, раненых выносили полчаса. Правда и они сбили 5 самолетов, надо отдать им должное.
Познакомился со своим подсоветным, командиром подлодки. Она тогда стояла в доке, 633-го проекта. На группу положено было два переводчика,
В чем я хочу отдать им должное — старшинский состав у них тогда был прекрасный. Практически как наши мичмана. Они из Балтийска вместе с нами гнали в Александрию купленную лодку. Там в Балтийске я с ними и познакомился со многими. И вот встретил их в Египте, мы узнали друг друга. Командиры лодок были более или менее нормально подготовлены. Слабое звено — офицеры, просто ужас какой-то! Познакомился я с их молодыми офицерами, выпущенными из английского колледжа. Такой сырой материал, что страх берет.
Матросы были все контрактники, ничего особого об их квалификации говорить не стану. Они очень ревностно относились к формальному исполнению своих обязанностей. Скажем, присматривали за матчастью заботливо. То есть вся матчасть грязная, в говне, но смазана капитально. И служба вроде бы шла нормально вот в таком русле их понимания своих обязанностей. Делали, что написано в инструкции и не воровали. На том и спасибо.
Хорошо был поставлен в египетском флоте курс боевой подготовки. Это КППЛ — курс подготовки подводных лодок. Все делали добросовестно. Поставлено на задачу пять суток, значит, все пять суток будут работать. У нас ведь как? Первые трое суток прошло, погружаешься, всплываешь, кувыркаешься, а потом — пошли домой к чертям, боевую задачу закрыли досрочно за счет интенсивности. Нет! Египтяне были пунктуальны, ничего нельзя сказать. Пять значит пять.
Вот настал день — вызывает меня египетский комбриг и говорит: «Мистер Володя, вы с Багиром пойдете бить евреев». По-русски он говорил безукоризненно. Я говорю: «Это как? Я не понял!» «Ну, как у Вас там называется? Боевая служба? А теперь будет боевой поход. Вы пойдете топить. Я вас прошу об одном — никому ни слова». «Когда?» «Этого я Вам не скажу. Мы Вас вызовем. Полторы недели не покидайте расположения части, или специально нас предупреждайте об отлучках. И особенно важно, чтобы Вы ничего не говорили русским. Я уже предупредил Вашего подсоветного мистера Багира. Воюйте дружно».
Ну, тут он встал и похлопал меня по плечу, а это у них страшно редко случается. Как знак особого расположения, интимный, можно сказать. Насчет того, чтобы никому ничего не говорить, это он конечно не угадал. Но быстро выяснилось, что советник нашей группы комбриг Николай Романович Слепенчук, царствие ему небесное, все знал. А мне больше никому докладывать и не надо.
Через неделю звонок — ехать. Сел в «козла» нашего, заявился на квартиру к нашему египетскому командиру. Его мама из Каира по такому особенному случаю приехала. Угощает меня кофе, виски. Вот тебе и вся секретность! Оставляю я на столе сигареты и пошли. Багир спрашивает: «Зачем сигареты оставил?» «А это, чтобы мы с тобой вернулись!» Кругом ночь, приехали в военную гавань, там у них и база и штаб флота и вообще все. Команда строем в мечеть отправилась, потом завещание все написали, как у них положено.