И это пройдет…
Шрифт:
Оля ухмыльнулась, то, что Полина так легко сдалась, порадовало ее.
Серые, зеленые, коричневые краски сменяли друг друга. Туманная картинка, тонкая музыка и странное, какое-то глупое, несчастное и вместе с тем почти просветленное лицо актрисы создавало притяжение. Но лучше всех был Эдвард Кален. Оля уже видела этого актера в «Гарри Поттере и кубке огня», но там он не был так красив. Его бледная кожа, смоляные брови, точеное тело разжигали в Оле страстные чувства. Прикусив губу, она внимательно следила за происходящим на экране.
— Интересно, он ее сожрет, — прошипела ей в ухо Полина.
— Конечно
— Жалко, — разочарованно вздохнула Поля, она не любила фильмы про любовь, а в вечные чувства с первого взгляда и вовсе не верила. Единственный, кто ей понравился, это сексуальный вампир-злодей, который объявил охоту на Беллу.
По экрану поползли финальные титры. Оля поднялась и потянулась, фильм ей очень понравился. Романтическая история любви впечатлила ее больше всего тем, что красавец достался обычной девушке с большим сердцем.
— Как тебе? — спросила Оля, когда подруги выходили из покрытых снежным узором стеклянных дверей.
— Так себе, — ответила Поля, застегивая верхнюю пуговицу маминой шубы. Мех не пропускал хитрый, стремящийся забраться поглубже ветер. — Может пройдемся немного, — кивая в сторону набережной, предложила она.
— Давай, — согласилась Оля, — а мне очень понравилось.
— Это все сказки, героиня стремная и посредственная. Проще говоря, она серая мышь, — пожала плечами Полина, ступая по толстому скрипучему слою снега. В желтом свете фонарей крупные хлопья напоминали светлячков. Девушка выставила руку вперед, на ладонь тут же спикировала жирная снежинка.
— Не соглашусь с тобой, у нее сильный характер, она умная, добрая, смелая, — запротестовала Оля.
— Да ну, много ты знаешь примеров, когда кто-то захочет заглянуть в душу дурнушке? Только в сериалах мы видим, как всякие там Кати Пушкарёвы становятся прекрасными принцессами после того, как кто-то их уже полюбил. В жизни так не бывает. Если ты стремная и нудная, то куковать тебе в одиночестве, — ответила Поля.
— Я так не считаю, — обиделась Оля, — что с твоим настроением?
— Да, ерунда, но неприятно, — махнула рукой Полина, — театралку нашу закрывают, надо Ане сказать. Ты же знаешь, какая она впечатлительная. Не хочу приносить дурные вести.
— Да уж, никогда не могла понять, что стоит за всеми ее слезами, — пробурчала Оля, привычка Ани рыдать по поводу и без раздражала ее.
— Актриса, что с нее взять, — подражая режиссеру их театралки, ответила Поля.
— Как думаешь, долго она еще Андреем вертеть собирается, — неожиданно спросила Оля. Она наблюдала за этой парой и никак не могла понять, на чем строятся их отношения. Не было такого, чтоб Аня демонстрировала сильную любовь.
— До смерти, наверное, — пренебрежительно бросила Полина, — Андрей, конечно, попал, я удивляюсь, как можно быть таким близоруким, она же Даньку любит. Тот, правда, натуральный свин.
— Почему? — заинтересованно спросила Оля, она знала Даню очень поверхностно.
— А, там сложно все, я вообще не понимаю, что между ними происходит- на сцене искры, в жизни — фуфел, — выругалась Поля, — я понимаю, почему Анька с Андреем, он хоть и зануда, но мужик: подарки дарит, на свидания водит, все починить может. Летом у них на даче компостную яму вырыл, крышу починил.
— Фу, какая гадость, — возмутилась Оля, — она же им просто пользуется.
—
По правде сказать, Поля не знала, Аня всегда охотно рассказывала о своих амурных похождениях, но никогда не выказывала глубины переживаний. Единственный раз она заламывала руки, лишь страдая по Пашке, но это было очень давно. Оля была уверена, что никто с тех пор не бередил душу подруги, а оказалось, что были еще…. Обида уколола ее куда-то в живот. Интересно, почему Аня рассказывает все Поле, а не ей? Что еще она не знает?
Огоньки, украшавшие старинные здания весело светились, обвивая темноту ночи яркими бусами. Город, засыпанный снегом, больше напоминал картинку в хрустальном шаре, заполненном жидкостью и мелкими блесками. Стоило потрясти такую игрушки, и начиналось волшебство. Мерцающие снежинки-дождинки медленно вальсировали, скатывались по стенкам, покрывали пряничные домики толстым слоем золотой пыли.
Май 2008 год
Синяя лавочка расположилась под сенью плакучей ивы, склонившей ветки к поросшему камышами пруду. Около самого берега на гладкой, пахнущей тиной воде качалась утка. Аня пришла сюда, чтобы встретиться с Данькой, но он, как всегда, опаздывал. На ее коленках лежала толстая книга «История государства Российского», все эти даты и события давно минувших дней никак не укладывались в голове. Тоскливо она перевернула страницу. Зачем ей это все? Вот уже полгода она зубрит, зубрит и зубрит, но ей это совершенно не нравится. Наверное, было бы легче, если бы их театралка не закрылась. Но руководство ДК решило, что студия не приносит дохода, уволила руководителей и распустила группу. Это было как раз перед Новым годом. Андрей вот-вот должен был отправиться на стажировку. Несколько дней подряд он ходил мрачнее тучи. Аня чувствовала, что у парня на душе скребут кошки. Наконец он не выдержал и спросил ее, поедет ли она с ним после впуска. Девушка была ужасно расстроена развалом студии и ляпнула, что непременно поедет.
В этот момент она совсем не думала о значении его слов. Выпуск, отъезд — все казалось таким далеким. И вот теперь она почти замужем. Свадьба назначена на июнь. Аня сглотнула, в перерыве между экзаменами она должна была пойти под венец. Как можно выходить замуж, если она не может решить даже какие предметы ей сдавать? После предложения о театральном институте пришлось забыть. Какие театры в военном городке? Теперь у всех ее одноклассников в ведомости значилось 4 дисциплины, а у нее — целых 8!
Гоня от себя грустные думки, девушка уставилась в учебник: «Успех в присоединении Астрахани и Казани утвердил Ивана во мнении о непобедимости своей новой армии. Он решил присоединить территорию слабеющего Ливонского Ордена. В 1558 году началась Ливонская война, в которую вступили Швеция, Польша и Дания. В результате этого затяжного конфликта в 1583 году Ивану пришлось признать свое поражение и отказаться от ряда территорий в Прибалтике.»
Но чтение не захватывало ее. Скучные строки не оживали. Специальная литература не уводила в прекрасным мир, а наоборот заставляла Аню зевать. Мысли снова разбрелись.