И это пройдет…
Шрифт:
Актовый зал старого Дома культуры, плюшевые стулья. Аня, одетая в струящееся бледное платье, прижимая руки к груди, пронзительно читает:
Как живется вам с другою, —
Проще ведь? — Удар весла! —
Линией береговою
Скоро ль память отошла
Обо мне, плавучем острове
(По небу — не по водам)!
Души, души! —
Не любовницами — вам!
Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),
Как живется вам — хлопочется -
Ежится? Встается — как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
"Судорог да перебоев -
Хватит! Дом себе найму".
Как живется вам с любою -
Избранному моему!
Свойственнее и сьедобнее -
Снедь? Приестся — не пеняй…
Как живется вам с подобием -
Вам, поправшему Синай!
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром — люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
Как живется вам — здоровится -
Можется? Поется — как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк — крутой?
Полсе мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог — и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых
Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин -
Как
Так же ли, как мне с другим. 23
В полумраке, подсвеченная лишь одним софитом, сцена казалась чем-то волшебным. Струна души оборвалась, Аня вложила в стихотворение все силы. Она чувствовала, что между ней и Даней завязалась удивительная история, которая живет не только в этом спектакле. Пыль от красного бархатного занавеса клубилась по полу, он вышел с гитарой, опустился на ступени и заиграл, она пристроилась чуть ниже, около его ног, слушала лирические баллады.
Подруга, наблюдавшая со стороны, видела потрясающее напряжение. Она как заворожённая следила за Аней и ее визави.
— Совсем ничего? — напирала Полина. Она не могла понять, что мешает подруге быть по-настоящему счастливой.
— Да совсем, вот слушай, что было после спектакля. Он проводил меня домой. Мы поднялись в квартиру. Он попросил сыграть ему на фортепьяно. Меня сковало ужасное стеснение. Как будто в первый раз. Мне так хотелось произвести на него впечатление. Эх, вот если бы я играла Оля, то показала бы класс. Ничего кроме вариаций к «Шербурским зонтикам» мне на ум не пришло, — Аня замолчала.
Она вспомнила, как старательно разыгрывала пальцы, они поднимались по клавиатуре, потом резко бежали вниз. Он, в позе глубокого мыслителя, смотрел в окно. Аня жила в высотном доме, на одном из самых верхних этажей. Из ее комнаты открывался вид на город. Под окнами качались голые деревья старого парка, у корней которых прятался пруд, летом там открывался прокат лодок и катамаранов. Сейчас ей казалось, что она слышит, как в такт с музыкой скрипит «Чертово колесо», медленно поворачиваясь, предлагая всем желающим взглянуть на город с высоты птичьего полета. Его белая рубашка, темные кудри, пронзительные голубые глаза- все какое-то нездешнее, словно сошедшее с экрана немой картины. Странное чувство глубокой потери вдруг закралось в Анину душу. — Ты понимаешь, он не смотрел на меня, он даже меня не слушал. Я вдруг поняла- ничего не будет. Отношения с таким парнем не мое, я не могу и не хочу постоянно им восхищаться. Я хочу, чтоб меня любили больше. — Аня сокрушенно закрыла глаза ладонями, — Андрей для этого подходит идеально.
***
Мира набирала и набирала Анин номер. Но подруга не отвечала. В душе у девушки разгорался пожар обиды. Ну почему, когда ей так нужна поддержка и забота, она ни до кого не может достучаться. Сейчас ей очень хотелось пожаловаться на Вовку. Они встречались уже больше года, и с каждым днем он вел себя все хуже и хуже. Сегодня он отмочил откровенную гадость. Мира позвонила ему спросить, что он будет есть на ужин. Вовка приходил к ней каждый день после работы. Девушка ждала его, стараясь удивить чем-нибудь вкусненьким. И вот сегодня он как на зло не брал трубку. Она позвонила раз пять перед тем, как он ответил:
— Чего тебе? — злобно прорычал он.
— Привет, я соскучилась по тебе, ты скоро будешь? — ласково спросила Мира.
— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, и вообще у меня на первом месте друзья, потом мать, после нее собака и только потом ты. Когда захочу, тогда приду, отстань, — с этими словами он бросил трубку.
Мира опешила от такой наглости. Она судорожно соображала, что же задевает ее больше, что она после собаки или то, что ему вообще пришло в голову сказать подобное. Она смотрела на себя в большое шоколадное трюмо.