И это все о нем
Шрифт:
Когда социальные сети частично заменили собой средства массовой информации и потеснили реальность.
Когда важнейшей фигурой в стране стал Блогер, подменивший собой политиков, экономистов, социологов, вирусологов и всех остальных специалистов.
Когда поправки в Конституцию стали важней самой Конституции.
Когда реформы уже прошли, но медицина и образование до конца еще не развалились.
И вот в такое сложное и противоречивое время Григорий Федорович, ни о чем не думая, сидел на своей пятиметровой кухоньке, ел колбасу и думал о том, что раньше колбаса была лучше. Выходить на улицу ему не хотелось.
Коротко
Григорий Федорович и мир
Григорий Федорович как-то прочитал в газете, что какой-то грек у себя в Греции был оштрафован на крупную сумму за то, что выбросил из окна своего автомобиля сливовую косточку. Григория Федоровича этот факт просто потряс. Он долго пытался разобраться. Может, стал выяснять Григорий Федорович, грек этот кого-нибудь нечаянно сбил, выбрасывая косточку? Или, может, хотя бы скорость превысил? Нет, оказалось, что просто выбросил.
– Не пойму я этих греков, – развел от удивления руками Григорий Федорович.
Как-то Григорий Федорович долго, часа два, мучился: отдавать Курильские острова или не отдавать? Но так и не пришел ни к какому решению. Так что Курильские острова пока наши.
Каждую весну Григорий Федорович с тоской смотрел на прилетающих птиц и думал: «Дуры вы дуры. Ну, чего вам там не живется? Эх, был бы я птицей, я бы улетел еще раньше Гольдштейна».
Григорий Федорович вместе со всей мировой общественностью гневно осуждал терроризм. Но тот, судя по всему, об этом и не догадывался. А знакомого террориста, которому Григорий Федорович мог бы прямо в лицо высказать все, что накипело на душе, у него не было. Окружали Григория Федоровича люди по большей части законопослушные и миролюбивые. Оно, может, и к лучшему.
Григорий Федорович ненадолго выехал за пределы Родины. А когда вернулся, то узнал, что в стране, согласно статистике, за время его отсутствия снизилось потребление спиртного.
– Вот уж не думал, что мое отсутствие так сильно повлияет на процесс потребления в масштабах страны, – удивился Григорий Федорович.
– Вот люблю я исландцев, – признавался Григорий Федорович. – А за что, и сам не знаю.
О клонировании Григорий Федорович думал долго и мучительно. Если клонирование станет массовым явлением, то нашим будущим станут не дети, как сейчас, а клоны. А если все начнут клонироваться, то население увеличится в два раза. В мире удвоится количество лжи, предательства, войн. С другой же стороны, рассуждал Григорий Федорович, удвоится и количество добра, бескорыстия и любви.
Григорий Федорович узнал, что в Норвегии женщины в борьбе за гендерное равенство добились права служить в армии наравне с мужчинами.
– Это хорошо, – одобрил Григорий Федорович. – Женщина в армии – это красиво. Это боевой дух армии поднимает.
– Вот бы и наших женщин, – размечтался Григорий, – начать в армию призывать. Тогда, глядишь, и юноши охотней бы туда шли. На радость генералам.
Узнал Григорий Федорович о том, что в Амстердаме многие чиновники ездят на велосипеде. Вплоть до членов правительства.
– Вот наших бы с их иномарок на велосипеды пересадить, – рассуждал он. – Не заработали они на иномарки. Хотя,
Посетив Египет, Григорий Федорович набрался новых впечатлений и невольно стал сравнивать его с родиной.
– Если внимательно приглядеться, то у России и Египта найдется много общего, – замечал он. – Там основную часть территории занимает пустыня – у нас тоже много заброшенных территорий. У них бедуины – у нас бомжи. У них шейхи – у нас олигархи. У них Нил – у нас Волга. Они отдыхают на Красном море – и мы там же отдыхаем. Да и верблюд, собственно, та же наша лошадь, только с горбом.
Григорий Федорович внимательно следил за событиями в Англии и недоумевал:
– И чего им там не хватает, в этой Англии?!
Но, так и не разобравшись до конца, шел по своим делам.
Наблюдая по телевизору за волнениями в Африке, Григорий Федорович замечал:
– У нас, конечно, тоже этого добра хватает, но там это как-то более живенько. С огоньком. Есть еще куда стремиться нашим протестантам.
И Григорий Федорович переключал телевизор на другой канал. Там как раз о кенийском заповеднике рассказывали. Смотрел Григорий Федорович на мирно живущих там диких животных и думал: «Вот бы и людям так же. Живешь себе и живешь, чего еще человеку нужно, когда кругом такая красота».
Григорий Федорович где-то прочитал, что над Арктикой растет озоновая дыра.
– Мало того что доллар растет, выборы приближаются, – разволновался он, – так еще и эта напасть на нашу голову!
И Григорий Федорович, задрав голову, озабочено смотрел на небо, стараясь увидеть в нем вредную озоновую дырку.
– Вот говорят, что мозги из России утекают, – рассуждал Григорий Федорович. – Если честно, то и тела тоже норовят слинять. Едут за границу лечиться и учиться, работать и отдыхать. Едут к знакомым, родственникам и друзьям. Едут просто мир посмотреть… Одно плохо: уезжать-то уезжают, а пробки на дорогах все равно не уменьшаются! И это ведь все на общем фоне роста смертности в стране.
И объяснить этот феномен Григорий Федорович никак не мог.
– Вообще-то мне нравится этот стиль, – высказал Григорий Федорович после поездки на Ближний Восток свое мнение о хиджабе. – Только было бы лучше, если бы он был более открытым. Или хотя бы прозрачным. Это делало бы его владелицу еще более привлекательной.
– И тогда этот элемент женской одежды сблизил бы западную и ближневосточную культуры, – заключил Григорий Федорович.
Григорий Федорович решил однажды сходить в японский ресторан. Интересно было попробовать суши, узнать вкус васаби, о которых так много слышал. На всякий случай он заказал себе по две порции того и другого. Чтобы лучше распробовать.
Когда он вышел из ресторана, у него поинтересовались:
– Ну и как вам, суши, Григорий Федорович?
– Суши как суши, – старался быть объективным Григорий Федорович. – Хотя, конечно, могли бы быть и подешевле.
– А вкус как?
– Вкус как вкус, – морщился Григорий Федорович. – Вот вы пельмени, скажем, пробовали? Так эти суши на них совсем не похожи.
– А васаби, – интересовались, – как вам?
– О васаби я даже говорить не хочу, – отмахивался Григорий Федорович. – С нашим хреном вообще ни в какое сравнение не идет.