И грянул бой

Серба Андрей Иванович

Марыся села за стол, поднесла перстень поближе к пламени свечи. Перстень, конечно, внутри полый, и она должна его открыть. У Марыси в свое время перебывало немало подобных перстней и медальонов с секретом, и в деле обращения с ними она имела богатый опыт. В этом перстне, не имеющем ни украшений из камней, ни крепящих их лапок, ни замысловатого орнамента, трудно было надежно скрыть механизм тайничка, и через минуту Марысиным глазам предстал тайничок, наполненный мелким белым порошком и разделенный перегородкой на две равные части. Порошок, без сомнения, яд, а скользящее дно перстня позволяет высыпать из тайничка все содержимое сразу или сделать это в два приема.

Марыся осторожно высыпала весь порошок

в недопитую бутылку вина, слила в нее остатки из других и своего кубка. Дождалась, пока порошок бесследно растворился, и на всякий случай хорошенько вино взболтала. Достала иа своей сумочки коробочку с пудрой, насыпала ее в тайничок вместо прежнего порошка. Пудра была немного крупнее и желтее на цвет, но обратит ли на это внимание Фок, даже если станет проверять содержимое тайничка? А если обратит, то скорее всего решит, что это ему кажется.

Возвратив перстень на прежнее место, Марыся оправила платье, задула свечу и, прихватив бутылку с вином, покинула комнату. Под навесом во дворе виднелось пламя небольшого костерка, доносились хруст травы вперемешку с конским ржаньем и человеческими голосами, и Марыся направилась туда. Оба казака были на месте, усевшись возле сковородки с яичницей и бутылки горилки.

— Пан капитан угощает вас заморским вином, — сказала Марыся, протягивая одному из них бутылку. — Выпейте за его здоровье.

— Спасибо пану капитану, обязательно выпьем, — ответил казак, ставя вино рядом со своей бутылью. — Допьем горилку и попробуем напоследок панский напиток.

— Выпейте сейчас, — попросила Марыся. — Пан капитан уверял меня, что вы можете пить вино вместе с горилкой, а я не поверила. Неужто может быть такое?

— Можно ли пить вино с горилкой? — удивился казак. — С горилкой, пани, можно пить все. Ежели хотите удостовериться — будьте ласка. — Он поднес к губам горлышко бутылки, выпил половину содержимого, протянул товарищу. — Симон, твой черед.

— Теперь верю, что казаки могут все, — сказала Марыся, когда бутылка опустела. — Я пошла домой, а вы, хлопцы, не забудьте разбудить вовремя пана капитана...

От выпитого вина слегка шумело в голове, настроение было приподнятое. Ей удалось не только лишить Фока яда, но и обезопасить Скоропадского еще от двух охотников за его жизнью. Яд наверняка замедленного действия, поскольку всякий отравитель стремится иметь время, чтобы незаметно скрыться с места преступления и оказаться от него как можно дальше. Поэтому, если с казаками через какое-то время что-либо случится, вряд ли кому придет в голову связать это с пребыванием Марыси в гостях у Фока.

Марыся подошла к калитке своего домика и остановилась как вкопанная. У толстой березы, растущей сбоку калитки, стоял плохо различимый в тусклом свете луны человек. Стоял молча на одном месте, то ли не видя Марыси, то ли не обращая на нее внимания. Марыся сделала к нему шаг, другой, присмотрелась внимательней.

И едва не вскрикнула от ужаса — у березы стоял бывший батуринский комендант полковник Чечель. Как он может быть здесь, если полгода назад в Глухове палач отрубил ему голову? Кстати, вон и она, в его руках. А полковник взял голову под мышку, достал из-за пояса два пистолета и протянул их Марысе. Точь-в-точь как тогда, в Батурине, при выходе Марыси из подземелий крепости. Вскрикнув, Марыся отшатнулась, и призрак Чечеля пропал.

Виднелась перед Марысей калитка, высилась сбоку нее толстая береза, стояла она, и больше не было никого. Наверное, почудилось. С какой стати ее, польскую княгиню, может навестить призрак казацкого полковника, с которым она встречалась несколько раз в жизни и о котором давно забыла? Какая между ними связь, чтобы дух Чечеля явился перед ней? Явно ей все привиделось. Выпила у Фока, задумалась по дороге и приняла за Чечеля тень от какого-нибудь облачка. Скорее в

дом, в постель, и как можно быстрее постараться забыть о неприятном происшествии у калитки.

2

Мазепа не принимал участия в беседе короля Карла со своей свитой. Сидел на жеребце чуть в стороне от них и лишь краем уха прислушивался к их разговору.

Полтаву, которую сейчас рассматривали король с приближенными, он знал очень хорошо и мог бы рассказать о ней многое. О том, как из маленького селеньица она постепенно превратилась в крепость, которая в 1608 году надлежащим образом была укреплена коронным гетманом Станиславом Жолкевским и с тех пор играла важную роль в защите Украины от турок и татар. Что на сегодняшний день она обнесена высоким земляным валом, в котором пять ворот с каменными башнями. А помимо вала крепость имела палисад и глубокий ров, причем вал образовывал ряд выступов, укрепленных бастионами, что позволяло осажденным вести активную фланговую оборону.

Но после памятного разговора в феврале под местечком Коломаком [80] у гетмана редко возникало желание давать королю либо кому-нибудь из его генералов советы. Коломак явился крайней восточной точкой, достигнутой шведской армией на Украине, и Мазепа пошутил, что от него до границы с Азией всего восемь миль, а в степи недалеко отсюда найден «Александрийский камень», воздвигнутый побывавшим здесь Александром Македонским. К его удивлению, король Карл воспринял это за чистую монету, и генерал-квартирмейстеру Гилленкроку пришлось приложить немало усилий, чтобы разубедить его.

80

Ныне городок одноименного названия на юго-западе Харьковской области

Однако самое неприятное случилось потом, когда Гилленкрок дал совет Мазепе поменьше шутить, ибо его шутки в большинстве случаев не совсем удачны, начиная с первой, когда при встрече с королем 28 октября прошлого года он заявил: «Я приведу к вам, великий государь, столько казаков, сколько песку на берегах Черного моря, которое отныне вам принадлежит». С тех пор Мазепа предпочитал больше молчать, тем более что дела и у короля, и у него самого не особенно располагали к шуткам.

Уже с начала весны 1709 года шведская армия оказалась с трех сторон в окружении. Войска Шереметева отрезали ее от Богодухова, конница Меншикова занимала левый берег Ворсклы, казаки Скоропадского хозяйничали на реке Суле. Столь невыгодное положение не позволяло королю Карлу идти на Москву кратчайшей дорогой, требовалось искать новое операционное направление. Оно было найдено: сосредоточившись в районе реки Ворсклы, было решено начать движение к Москве по линии Харьков—Курск. Главным опорным пунктом шведской армии на Украине предполагалось сделать Полтаву и Переволочну, откуда лежала дорога в дружественные Запорожье и Крым. Таким образом, захват Полтавы являлся обязательным условием перехода шведской армии в стратегическое весенне-летнее наступление в глубь России.

Взятие Полтавы имело немаловажное значение и для Мазепы. Он был предусмотрительным человеком, поэтому наряду со своей официальной столицей на Гетманщине — Батуриным — имел и запасную на правобережье Днепра — Белую Церковь. В свое время она была «Палиевой столицей», однако по договору от 19 августа 1704 года между царем Петром и польским королем Августом II Россия брала обязательство заставить Палия прекратить войну с Речью Посполитой и возвратить ей Белую Церковь. Сам Палий был схвачен и отправлен в Сибирь, но события польской междоусобицы позволили России под видом борьбы с «узурпатором Лещинским» не выполнять этого договора, и Белая Церковь оказалась в руках Мазепы.