И исходит дьявол

Уитли Деннис

— Да, я помню, — де Ришло кивнул, — ты еще засомневался, было ли такое на самом деле. Если мне не изменяет память, я тогда привел в качестве примера известного ученого Гельвеция. Он отвергал все притязания алхимиков, пока однажды один из них не посетил его в Гааге в декабре 1666 года. Гельвеций добыл у него из-под ногтей небольшое количество какого-то красноватого порошка, с помощью которого потом превратил крохотные доли свинца в чистое золото. Ты мне тогда не верил, хотя я убеждал тебя, что результат этого эксперимента был проведен и подтвержден не кем иным, как самим Спинозой.

— Все правильно, — сказал Саймон, — я отнесся скептически, но меня это заинтересовало. Я не поленился

и проверил, насколько это было возможно. И больше всего меня поразило именно свидетельство Спинозы, чьи беспристрастие и объективность сомнений не вызывают.

— Да и Гельвеций был ученый не хуже, если уж на то пошло.

— Я знаю. Кроме того, я раскопал свидетельства Повелия — главного инспектора голландского монетного двора. По его просьбе семь лучших ювелиров Гааги проверили полученный металл и пришли к единодушному заключению, что это золото высшей пробы. Можно, конечно, предположить, что Гельвеций обманул их всех и подсунул обычный кусок золота, но тогда совершенно непонятно — зачем ему было нужно умышленно вводить всех в заблуждение, у него не было никаких мотивов. Он всегда заявлял, что не верит в алхимию, но он не мог это ни подтвердить, ни опровергнуть — порошка-то больше не было. По этой же причине не правы те, кто думал, будто он решил основать некую фиктивную мастерскую на подобной технологии. Ученой славы он получить от этого также не мог, потому что открыто признавал, что порошок украден у незнакомца. Ну а затем я обратился к исследованиям Беригора из Пизы и Ван Хельмонта.

— И что же ты о них думаешь? — уставшее лицо герцога выражало неподдельный интерес.

— О, после знакомства с их работами я уже готов был поверить во что угодно. Ван Хельмонт был величайшим химиком своего времени, и он, как Гельвеций, всегда заявлял, что идея превращения неблагородных металлов в золото не стоит и выеденного яйца. Но к нему тоже пришел незнакомец и дал немного таинственного порошка, он повторил эксперимент, и результат был положительный. И опять же мы должны пом-нить — никакой личной выгоды он не преследовал.

— Имеется много других похожих случаев, — заметил герцог. — Раймонд Лалли делал золото для короля Англии Эдварда III, а Джордж Рипли передал такого металла на 100 тысяч фунтов рыцарскому ордену Родеса. Император Саксонии Август оставил после себя 17 миллионов, а Папа Иоанн XXII из Авиньона — 25 миллионов флоринов, суммы по тем временам просто гигантские. Оба жили небогато, доходы их были весьма скромными, и таких состояний им бы не скопить и за сто лет. Но оба были алхимиками. Только этим можно объяснить их поистине сказочные сокровища, найденные после смерти у них в сундуках.

— Я знаю. — Саймон кивнул. — И если уж отвергать свидетельства, данные под присягой Спинозой и Ван Хельмонтом, тогда получается, что нельзя верить никому: ни тем, кто говорит, что знает, как измерить расстояние до звезд, ни тем, кто в прошлом веке открыл электричество.

Дело в том, что массовое сознание не принимает научные истины до тех пор, пока они не демонстрируются свободно и повсеместно и пока не поставлены на службу обществу. Никто не удивляется больше чуду превращения серы в огонь, потому что мы видим это двадцать раз на дню. Коробка спичек есть у каждого. Но если бы это явление держалось какой-нибудь кучкой посвященных под семью замками, то обычные люди обязательно думали бы, что такого не может быть. Именно такова ситуация с алхимией.

Настоящий алхимик выделяется из окружающего мира тем, что безразличен к нему. Он должен быть абсолютно чист, иначе ему не преуспеть в Великом Деле. Для таких людей деньги — это мусор, а золото — обычный металл. В большинстве случаев настоящий алхимик получает лишь столько

золота, сколько ему требуется для удовлетворения самых элементарных жизненных потребностей. Он отказывается передать секреты мастерства в руки профана. И это вовсе не означает, что он — мошенник или лгун. Сейчас широко признана теория строения вещества из атомов, молекул и электронов. В разных веществах они находятся в разных состояниях. Наука может сделать молоко твердым как камень и превратить стекло в женское платье. И деревья, и люди, если разобраться, в результате разложения становятся очень похожими друг на друга — пылью и прахом, железо превращается в ржавчину, а кристаллы способны расти, хотя они вроде бы ничем не отличаются от многих других камней.

— Да, все правильно, — согласился Саймон. Он был настолько поглощен беседой, что, казалось, не замечал ничего окружающего. — А что касается металлов — все они состоят из серы и ртути, а с помощью соли их можно подвергать конденсации или материализации. Вся разница между металлами определяется пропорциями этих трех основных компонентов. Металлы — это как бы фрукты, плоды в саду минералов. Неблагородные, или низшие, еще не созрели, потому что сера и ртуть не успели достигнуть правильной концентрации. Ну а порошок, о котором мы говорим, его еще называют Философским Камнем, действует как фермент и ускоряет природные процессы, другими словами — способствует созреванию золота из низших металлов.

— Ты все говоришь верно. Но не означает ли это, что ты и сам пробовал экспериментировать?

— Не-а, — Саймон отрицательно покачал узкой головой, — мне очень скоро стало ясно, что на такое дело уйдет вся жизнь, нужно от всего отказаться и неизвестно — будет ли результат. Корчить из себя умника и аскета — это не по мне. А кроме того, разве не очевидно, что превращение, в своем высшем смысле, — это и есть самая главная тайна перехода Материи в Свет. Металлы можно сравнить с людьми. Низшие соответствуют только что родившимся. И те, и другие подвергаются постепенному очищению: металлы — через геологические смещения пластов, а люди — через последующие реинкарнации, или переселения души. Таинственное вещество, ускоряющее переход свинца в золото, играет такую же роль, как и посвящение в эзотерическую доктрину, в результате чего душа человека возвышается и направляется к Свету.

— Значит, вот какова была твоя цель?

— В определенной степени. Ты знаешь, как иногда одно порождает другое. Я открыл для себя, что все это тесно связано с каббалистическим учением и, будучи евреем, начал изучать эзотерическую доктрину своего народа.

Де Ришло понимающе кивнул.

— Не сомневаюсь, что ты нашел ее чрезвычайно интересной.

— Да. Но сначала я мало что понял. Пришлось начинать с любительской литературы. Когда я немного подковался, то проштудировал «SepherHa Zoher»., «Sepher Jetrirak»и часть книги «Midraschim». ^[8]И вот тогда-то, мне кажется, я стал действительно что-то понимать.

— То есть тебе стало казаться, как это происходит с большинством людей, много за свою жизнь прочитавшими и пережившими, что наши западные ученые продвигались до сих пор, в общем-то, лишь в одном направлении; и они, а вместе с ними и все мы, утратили знание многих вещей, хорошо известных мудрецам древности.

— Да-да, — Саймон снова улыбнулся. — Я всегда был законченным скептиком. Но как только начал вгрызаться в эту науку, я обнаружил, что существует несметное число фактов, доказывающих существование странных, невидимо действующих сил и силы эти могут быть приручены и использованы в нужных целях. Надо только знать способ.