И круг замкнулся

Одинцова Анна

— Яла! Где мои бумаги?! — из глубины здания раздался грозный мужской голос.

Ойкнув, Яла выхватила пачку и, стараясь не выронить всё, помчалась на крик.

Покачав головой, я медленно прошлась по храму. Изнутри он выглядел как всегда — статуя богини на постаменте, вокруг бронзовые подсвечники, небольшой алтарь для подношений, чуть в стороне стол, на котором в широкой коробке лежали свечи.

Я взяла одну, выпрямила погнутый фитиль, коснулась им горящей свечи и уставилась на крохотный танцующий огонек.

Амриэль

сказала, что я повторю судьбу Дарела. Я оглянулась на сгустившиеся сумерки за окном, на рыжую точку едва виднеющегося отсюда костра.

Неужели… Неужели моя судьба — такая?

Я поставила зажжённую свечу на свободное место.

Дарел всех спас тогда. Люди не выиграли бы войну с вампирами, отдать город было лучшим решением. Впрочем, могла бы я так легко говорить об этом, если бы в том городе на корм вампирам остались мои близкие?

Он не думал о себе, а беспокоился о подданных. И наверняка знал, что его будут ненавидеть.

Правильного выбора не существовало. И Дарел кто угодно, но не предатель.

Обхватив руками плечи, я села возле постамента.

Может, богиня хотела сказать, что мне нужно будет сделать похожий выбор? Только смогу ли? Смогу отказаться от своей жизни в пользу империи, зная, что получу не благодарность, а ненависть при любом раскладе?

Мне не хватит духу. Не знаю даже, что должно произойти, чтобы я решилась на подобное.

Перед уходом я собрала подвядшие цветы с пола, отряхнула их и положила на стол. Погруженная в раздумья, выбрала из получившегося букета один, покрутила в руке. Бледно-оранжевые лепестки напоминали язычки угасающего пламени.

Произнеся короткую молитву, рядом со свечой я положила цветок.

Если всё, что мне рассказывал Джаф о загробной жизни, правда, то Дарелу плевать ненавидят его или принимают. И меня он тоже не видит и не слышит. Но всё-таки…

— У тебя не было другого выбора, — зашептала я, глядя на дрожащий огонек свечи, — Рано или поздно я всё исправлю. Обещаю.

Уже на пороге я обернулась. Капли воска падали и застывали на белых полупрозрачных лепестках.

Вместо цветка лимары, растущего на каждом огороде, у свечи лежал хрупкий, словно выточенный изо льда, белоснежный аллимис — цветок редчайшей красоты.

Мое обещание было услышано.

Глава 15. Пленники

Высоко в небе сверкали огоньки звезд. Над головой звенели, сталкиваясь друг с другом, покрытые льдом ветки. Копыта лошадей тонули в плотном белом тумане и хотя магические огни, плывущие по воздуху, давали достаточно света, чтоб не спотыкаться, на большее его не хватало — повозки впереди превращались в смазанные силуэты и лишь скрип колес давал понять, что обоз ещё движется единой колонной.

Господин Берт соврал, когда сказал, что не станет ждать отставших. Но так вспылил,

что приказал отправляться в дорогу ночью. По его подсчетам обоз выйдет на тракт уже в обед, где и остановится на привал. Мужчина понял, что погорячился, когда нас со всех сторон окружила лесная стена, но раскаиваться и сворачивать уже было поздно.

Я зевала, покачиваясь в седле. Ужасно хотелось спать, однако я держалась. Другие же держатся, даже девушки, из-за которых и разозлился Берт, и то хлопают покрасневшими глазами и не спят.

На их месте я давно бы накрылась плащом (а лучше двумя) и завалилась спать. Правда, ветер, бросающий в лицо горсти снежинок, срабатывал не хуже ведра ледяной воды на голову. Холод проникал через перчатки, забирался под плащ — и надвинутая до бровей шапка не спасала.

Справа от меня ехал Фрид. Парень, похоже, единственный не страдал от недосыпа и холода. Он почти не следил за дорогой, смотрел только на деревья, хмурился и что-то бормотал про себя.

— Мне это не нравится, — сказал Фрид, поймав мой взгляд, — Слишком тихо. Так быть не должно…

Фрид осекся, замер, уставившись в одну точку. Я натянула поводья, остановилась. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я увидела девушку, что возникла из пустоты как раз напротив фарата. Она подняла тонкую руку, указала куда-то себе за спину. Губы незнакомки шевельнулись.

— Что она сказала?

Парень вздрогнул, качнул головой, словно стряхивая наваждение.

— Дриада вышла просить моей помощи. Не для себя, а для людей, которых здесь удерживают силой. Они ранены…

Фрид спрыгнул на землю, бросил мне поводья, крикнул:

— Останови обоз. Идите к людям, вас проведут.

И скрылся в чаще.

Я не удержалась и выругалась. Чтоб его!.. Как я должна это сделать?!

Остановить полностью все повозки удалось через пятнадцать минут. Берт спокойно выслушал мой несвязный рассказ о дриаде и точно посоветовал бы меньше пить, если бы лесная дева не вышла к нам навстречу.

В хотя отличие от той, что отправила меня и Фрида в подземелья однажды, эта выглядела совсем девочкой, но всё же она приковывала взгляды — хрупкая, с изящными чертами лица, с толстыми зелеными косами, перекинутыми на грудь, босая и в скромном одеянии из красных осенних листьев.

— Видать не врут сказки про то, что дриады заманивают в лес мужиков, — с усмешкой сказала Тайла, глядя как суетятся Берт с Лиром и остальные воины.

Дриада терпеливо ждала, пока Берт выставит охрану и решит кто пойдет на поиски людей. Оставаться почему-то никто не желал.

— Бред это, — ответила я. Оглянулась на воинов, фыркнула, — Впрочем, они и рады заманиваться.

Мужчины! Я скрипнула зубами, вспомнив, что и Фрид пялился на прекрасную лесную деву. Почему-то это раздражает меня сейчас больше, чем тогда.